Их разыскивает отечество
Порвать с армией может только сумасшедший
Фото Артёма Макеева
Чтобы стать женой генерала, нужно выйти замуж за лейтенанта. Так говорили лет десять назад. Теперь же среднестатистическая лейтенантская жена не может “дослужиться” даже до капитанши.
“Очень тревожное у нас положение дел с укомплектованностью первичных должностей кадровыми офицерами, которые на самом деле составляют костяк армии”, — признался недавно министр обороны президенту, подводя итоги 2004 г. Сергей Иванов не открыл Америку: массовое бегство из армии молодых офицеров — выпускников военных вузов — уже давно сравнимо со стихийным бедствием. Молодые люди, которые рвутся в военные училища с горящими глазами и неподдельным желанием защищать Родину, через пару лет заметно скисают, сталкиваясь с подноготной военной службы. Армия сама создает офицерам невыносимые условия, считая при этом, что единственный способ удержать молодежь — еще более ее закабалить.
Но офицеры все равно увольняются толпами. Как им это удается, попытался выяснить корреспондент “МК”.
Чтобы уволиться из армии, молодой офицер (назовем его Лейтенант) должен быть немного юристом, немного аферистом и немного пофигистом. То есть, во-первых, он должен знать законы. Во-вторых, уметь грамотно их обходить без ущерба для себя. И, наконец, ему должно быть вообще в определенной степени наплевать на законодательство, на себя и на сослуживцев.
Закон чести
Военное законодательство в России пишется, как видно, на особого типа бумаге. С одной стороны она мягкая и шершавая, а с оборота — крупнозернистая наждачка. Когда дело касается увольнения офицеров, эта особенность проявляется во всей красе.
Поступая в военный вуз, молодой человек уже знает, что попадет в кабалу. За бесплатным высшим образованием и полным гособеспечением скрывается обязанность служить 5 лет там, куда пошлют. На втором курсе будущий Лейтенант заключает с Минобороны контракт, и расторгнуть его ох как непросто.
Основания для расставания с армией изложены в законе “О воинской обязанности и военной службе” на трех страницах. Казалось бы, расставайся — не хочу. Но все они не про лейтенантскую честь. Кадровый Лейтенант — человек молодой и здоровый (кто бы его, больного, пять лет в военном вузе держал?). Следовательно, ни по возрасту, ни по здоровью расторгнуть контракт он не может. Попасть под сокращение ему тоже не светит — по оргштатным мероприятиям скорее спишут десять полковников, а несчастного Лейтенанта просто куда-нибудь переведут.
Можно уволиться по семейным обстоятельствам. Для этого нужно иметь больного ребенка, родителей-иждивенцев или жену-военнослужащую, которую отправляют служить в какую-нибудь тмутаракань, а тебя вместе с ней направить не могут. На крайняк сойдет и здоровый ребенок, но только если он воспитывается совсем без жены.
Другие варианты — тюрьма, измена Родине, смерть или избрание депутатом Госдумы — немыслимы.
Итого — в законе для Лейтенанта остается три более-менее реальных способа увольнения:
1) отчислиться из вуза до выпуска и не становиться офицером;
2) доказать в суде, что армия не выполняет контракт;
3) не выполнять контракт самому.
Птичка в неволе
Осуществить “план №1” будущему Лейтенанту нужно на пятом курсе — до этого считается, что он еще не отслужил срочную службу, и при отчислении есть вероятность загреметь в солдаты.
Отчислиться из военного вуза с формулировкой “по нежеланию продолжать обучение” столь же маловероятно, как перепрыгнуть Гималайские горы или переплыть брассом Тихий океан. Впрочем, по неуспеваемости или недисциплинированности — не легче. Но выпускники все же играют с армией в эту рулетку.
И вот с началом последнего года обучения безгрешные некогда отличники “боевой и политической” намеренно пускаются во все тяжкие: напиваются водки, пропускают построения и занятия, водят в общагу девочек, хамят командирам и дерутся друг с другом.
Помогает все это мало. Наивные выпускники не знают, что после четырех курсов (а Минобороны тратит на обучение каждого из них $5000 в год) дорога у них только одна — в войска. Отчисление пятикурсника генералы от образования расценивают как ЧП — командира, посмевшего заикнуться об этом, обязательно выдерут как сидорову козу.
Если у будущего Лейтенанта есть актерский талант, он может попытаться закосить под психа. Одну-две такие истории могут рассказать практически в любом военном вузе.
В Военном университете Минобороны (Москва) вспоминают про пятикурсника, который при виде командиров начинал чирикать, как птичка, и помахивать руками, изображая крылышки. Получалось довольно похоже. Для пущей убедительности он усаживался на пол в коридоре учебного корпуса и играл сам с собой в покер, распевая патриотические песни. Его проверяли на наркотики и спиртное — без толку. Наконец додумались позвонить папе-полковнику. Тот быстро вправил сынишке мозги: офицер успешно выпустился и отправился защищать Родину за полярный круг.
В таком тонком деле, как игра в сумасшествие, немногие решаются идти до конца. Считается, что проще завалить последнюю сессию или госэкзамены. Как бы не так.
На экзамене можно упрямо молчать или нагло заявлять: “Ничего не знаю!”. Но “тройку” все равно поставят и выпустят как миленького — абсолютно точно. Единственный вариант — вообще не ходить на “госы”, хотя и это лишь призрачная гарантия успеха.
На самом деле помочь тут может лишь чудо. А случай чудесного спасения от неминуемого выпуска известен только один.
Небесное провидение и разбавленный спирт послали как-то в голову курсанта-выпускника идею залезть на военный аэродром и разобрать на цветмет вертолет. Злоумышленника, естественно, сцапали и попытались завести уголовное дело. Вузовские начальники, спасаясь от дурной славы, с прокуратурой полюбовно договорились, но курсанта все же отчислили. Причем приказ об отчислении вышел после того, как выпускник сдал госэкзамены. Диплом ему уже не могли не вручить, а вот звание лейтенанта не присвоили, и отправился парень жить нормальной гражданской жизнью.
Завтрак с министром
Но в большинстве случаев погоны все же ложатся на лейтенантские плечи. После буйства выпускной ночи и первого офицерского отпуска Лейтенант по распределению приезжает в войска. Первое, что он делает в части, — пишет рапорт на имя непосредственного начальника: служить не хочу, в армии разочаровался — разрешите подобру-поздорову сделать ноги.
Командиры, конечно, не дураки. Они знают: подписать такой рапорт — все равно что собственный смертный приговор. Выхода у них два: либо просто порвать опасную бумагу, либо ответить отказом. Иногда, чтобы снять ответственность с себя, командир передает рапорт в аттестационную комиссию части (она состоит из нескольких офицеров и подчиняется ему же, командиру). Решения такой комиссии — неподражаемый образец настоящей военной логики.
Однажды хитрый Лейтенант из Подмосковья в рапорте сделал упор на то, что доход его семьи (сам офицер, жена и грудной ребенок) — 3900 руб. в месяц — почти в два раза меньше прожиточного минимума в Московской области из расчета на трех человек (7300 р.). Аттестационная комиссия долго совещалась, пытаясь войти в положение Лейтенанта. И вошла. “Ходатайствовать о переводе в местность, где прожиточный минимум ниже”, — гласила ее резолюция. Такая местность нашлась в Комсомольске-на-Амуре.
Но обычно затея с рапортом заканчивается ничем. Тогда раздосадованный Лейтенант начинает буянить. Первым делом — пить. Потом — не выполнять приказы. Гонять солдат до посинения на глазах начальства. Швырять ножом в дверь командирского кабинета. Завтракать на портрете министра обороны. Вешаться на офицерском галстуке. И получать за все это, получать, получать!
Отношение старших сослуживцев к Лейтенанту с этого момента резко меняется. Включается обычное человеческое свинство: я-то оттарабанил в армии пять (...десять ...пятнадцать) лет, а он ишь какой хитрый. Известен случай, когда в одном из закрытых гарнизонов Воронежской области “офицерское братство” даже побило Лейтенанта-отказника до полусмерти за крамольные мысли.
Суд да дело
В крайнем отчаянии наиболее продвинутые и обеспеченные Лейтенанты обращаются в суд. Здесь они опять сталкиваются с иезуитской сущностью законодательства.
Как любой гражданин России, офицер имеет некоторые конституционные права. Например, на труд и на выбор профессии. Но реализовать он их может, только защищая Родину. Права по собственному желанию покинуть армию и выбрать более мирную профессию у него почему-то нет — только командование может решить: увольнять его или не увольнять.
Убеждать военных судей в неправильности закона вредно для здоровья. Поэтому нанятый за бешеные деньги адвокат начинает в суде давить на командиров — внушает им, что Лейтенант вообще-то полный подонок, а армии он приносит больше вреда, чем пользы. И натыкается на железобетонные редуты. Вот только один реальный разговор на заседании гарнизонного суда:
Адвокат: Лейтенант имеет несколько дисциплинарных взысканий, предупреждение о неполном служебном соответствии, прокурорское предупреждение за систематические неявки на службу. Это вызвано его нежеланием служить в армии. Имеет ли смысл насильно удерживать такого офицера в Вооруженных силах?
Командиры: Мы проводим воспитательную работу.
А.: Лейтенант не выполняет своих обязанностей, но по закону продолжает получать зарплату и обеспечиваться всеми видами довольствия. В итоге Минобороны теряет на нем одном около 70 тыс. рублей в год. Целесообразно ли это?
К.: Но мы же проводим воспитательную работу!
А.: Как можно допускать человека, столь грубо нарушающего устав, к управлению боевой техникой и личным составом?
К.: После проведенной с ним воспитательной работы...
В этом месте обычно сдают нервы у Лейтенанта, до которого так и не дошло, что слово “закон” всуе произносить нельзя.
Лейтенант: И вообще, когда я подписывал контракт, были одни законы, а сейчас — другие! Никто не спросил меня, согласен ли я, допустим, с лишением офицеров льгот!
Судья (стучит молотком): Прошу тишины!
К.: Ваша честь, мы обязательно проведем воспитательную работу...
Можно еще напирать на то, что военное ведомство систематически не выполняет контракт по отношению к Лейтенанту. То есть не дает ему квартиру. Но и тут офицер попадает в заведомо проигрышную ситуацию. Лейтенант же не может, как правительство, принимать разные постановления. Например, о размере компенсации за поднаем жилья, выплата которой на какое-то время снимает с государства обязательство предоставлять служивым квадратные метры. Если бы у него было такое право, он тоже издал бы Постановление:
“1. Выплачивать членам Правительства Российской Федерации (далее — “министрам”) денежное довольствие в размере 4000 рублей в месяц.
2. Обязать министров жить в съемной квартире.
3. Выплачивать министрам компенсацию за поднаем жилья в размере 600 рублей в месяц.
4. Считать, что таким образом министры жильем обеспечены”.
В итоге Лейтенант просто перестает приходить на службу. И сразу попадает в поле зрения военной прокуратуры. В Уголовном кодексе 10-дневное отсутствие офицера признается дезертирством и грозит сроком до 7 лет лишения свободы. И хотя ни одного офицера еще не посадили, уголовные дела заводятся постоянно.
Купюра под погоном
Самая большая опасность подстерегает Лейтенанта, когда на его пути к светлому гражданскому будущему возникают люди, обладающие теми же качествами, что и он. То есть немного юристы и немного аферисты. Для таких людей Лейтенант — неиссякаемый источник, из которого по капельке сочатся денежки.
Гениальную схему обогащения на чужих проблемах придумали не кто иные, как военные прокуроры. Не возьмемся утверждать, что она действует на всей территории России, но пара мест нам точно известна.
Для реализации этой схемы нужен адвокат, специализирующийся на военнослужащих. Желательно — выходец из самой военной прокуратуры. Он отслеживает прибывающее в ближайшие части лейтенантское пополнение и выявляет, кто собирается увольняться. Таким Лейтенантам килограммами вешается на уши юридически правдоподобная лапша с единственной целью: спровоцировать их на длительный невыход на службу.
Через некоторое время на Лейтенанта-дезертира в полном соответствии с УК прокуратурой заводится уголовное дело. Тот — бегом к адвокату: “Как так?! Вы же обещали, что мне ничего не будет!” — “Спокойно! — уверяет юрист офицера. — Я могу все уладить с прокуратурой. Но прекращение уголовного дела будет тебе стоить столько-то”. Берут вообще-то по-божески, учитывая лейтенантские материальные трудности: от $500 до $1500 в зависимости от региона. Лейтенант, конечно, платит, потому что снятие судимости — пусть даже условной — обойдется дороже. Естественно, ни адвокат, ни прокурор внакладе не остаются.
Гениальна такая схема потому, что формально подкопаться ни к тому, ни к другому невозможно. Ведь деньги якобы идут на оплату адвокатских услуг, а прокурор просто выполняет свою работу.
* * *
Как ни парадоксально, но, несмотря на все эти невообразимые препоны, Лейтенанты все же увольняются. И увольняются действительно толпами. Все дело — в цене вопроса.
Вариант для бедных: не выходить на службу и отдавать офицерское жалованье командиру за “прикрытие”: $150 ежемесячно. Командир в этом случае не заинтересован в быстром официальном увольнении офицера, но в его интересах, чтобы это оставалось их маленькой тайной от прокуратуры.
Тем, кто побогаче, проще и надежнее один раз отдать военным врачам несколько тысяч долларов, и они придумают какую-нибудь болезнь, несовместимую с военной службой.
Все. Больше ничего изобретать не надо. И совсем не требуется быть при этом юристом, аферистом и пофигистом.
Генеральские скачки
Эксперты “МК” в один голос утверждают, что десятилетний кризис с офицерскими кадрами начинает сказываться и на самых верхах Минобороны. Ключевые кресла в военном ведомстве в одночасье заняли люди, перепрыгнувшие через основополагающие командные должности: комполка, комдива, командарма... Такого не было со времен Великой Отечественной. И так будет впредь, потому что все 90-е годы офицерский корпус разбегался, а оставшимися затыкали громадные кадровые дыры, невзирая на недостатки их подготовки.
Вот только самые знаковые назначения уходящего года.
Юрий БАЛУЕВСКИЙ, генерал-полковник. В июле 2004 года назначен начальником Генштаба.
Последняя командная должность Юрия Николаевича — военному человеку в это трудно поверить — командир роты! После этого нынешний начальник Генштаба шел только по штабной стезе. До этого столь важный орган военного управления доверяли только тем генералам, которые прошли все командные должности как минимум до командующего войсками округа.
Александр БЕЛОУСОВ, генерал-полковник. В июле 2004 года назначен первым заместителем министра обороны РФ.
Генерал Белоусов “скакнул” в центральный аппарат Минобороны с должности замкомандующего войсками СКВО по чрезвычайным ситуациям. Он никогда не командовал военным округом, что для третьего человека в военном ведомстве само по себе нонсенс.
Алексей МАСЛОВ, генерал-полковник. В ноябре 2004 года назначен главкомом Сухопутных войск.
В своей карьере Алексей Маслов совершил несколько головокружительных прыжков. Сначала, прокомандовав четыре года танковой дивизией на Урале, он шагнул в ЗабВО на должность замкомандующего. Потом, ощутив недостаток собственной подготовки, попросился в войска и возглавил армейский корпус. Но вскоре, перескочив через армию, вновь занял должность первого зама в СибВО. На самый большой вид ВС — Сухопутные войска — был переброшен, будучи начштаба СКВО. Это значит, что среди шести командующих округами достойной кандидатуры для этого не нашлось.
Справка “МК”.
По подсчетам Главного финансово-экономического управления Минобороны, кадровый офицер оправдывает затраты на свое обучение в военном вузе только на 13—14-м году службы. По данным Генштаба, за последнее десятилетие из Вооруженных сил уволено около 500 тыс. офицеров, в том числе 400 тыс. — досрочно. Ежегодные убытки от досрочного увольнения офицеров в запас в Минобороны оценивают в 3 млрд. рублей.
По словам начальника Службы кадров и воспитательной работы Минобороны генерала армии Николая Панкова, основной причиной такого бедствия является низкая оплата ратного труда. Денежное содержание молодого офицера в расчете на семью ниже прожиточного минимума в большинстве регионов. По информации Панкова, 25% офицеров вообще и 70% офицеров в возрасте до 30 лет нуждаются в квартире.
Московский Комсомолец
от 16.12.2004
Вадим АМПЕЛОНСКИЙ
