Репортаж с нацистских митингов, прошедших в столице
4 ноября. Москва. Болотная площадь
Перейдя на салатовую ветку метро, оказываюсь в вагоне примерно с двадцатью не самыми приятными молодыми людьми. Если бы «Русский марш» действительно был квинтэссенцией лучших представителей народа, русским национальным костюмом нужно было бы признать белые кроссовки, светлые джинсы, короткие темные куртки бренда «Thor Steinar», надвинутые на глаза шапки и марлевые повязки.
Юноши в приподнятом настроении, гогочут, рисуют маркером свастики. В вагоне есть неславяне. Мои руки в карманах куртки на гражданских средствах самообороны, но я понимаю, что сейчас вряд ли что-то случится. Юные фашики знают, что по всей ветке милицейское усиление, да и вообще: раз уж власти разрешили им все мероприятия, беспорядков сегодня не должно быть — чтобы не запрещали и дальше.
В Люблине от тысячи до двух ультраправых строятся в колонны. Сверху их контролирует вертолет, в районе куча милиции, ОМОН. Представлено много мелких и одиозных групп. Например, уже много лет на всех таких акциях можно видеть яркие, стилизованные под гитлеровские, штандарты некоего «Национального союза», но ни о какой другой деятельности этой организации неизвестно. В основном крепкие мужики и молодые люди в колонне православного ультраправого Русского общенационального союза (во взрыве на Черкизовском рынке обвиняли его членов). Колоритна колонна «Памяти» — маргинальные мужики за сорок и молодые головобритые. Над ними имперский черно-желто-белый флаг с символичными цифрами «14/88». Там же можно видеть псевдосвященника Амвросия фон Сиверса с окружением. Его секта — «Катакомбная церковь истинных православных христиан» — причислила Гитлера к лику святых и молится иконе «Святого великомученика Атуальфа Берлинского».
У «Славянского союза» аж две колонны, человек на 300. Толстенький невысокий с комичной рыжей бородой Дмитрий Демушкин командует десятком бритых бугаев лет 25—30, а они уже строят подотчетных подростков. Остальные — под флагами и баннерами ДПНИ: тут и молодежь в описанных выше «национальных костюмах», и патриотичные бабушки-дедушки, и грязные неформалы, и, наоборот, аккуратные, явно офисные люди среднего возраста. Характерно, что собственно жителей Люблина не видно. Собрались все те, кто и так ходит на «Русские марши» с 2005 года. И скандирования по ходу движения колонн тоже не привязаны к рынку «Садовод»: «А ну-ка, давай-ка, у…бывай отсюда!», «Россия для русских, Москва для москвичей!», «Севастополь — русский город!». Сначала пошла политически нейтральная кричалка футбольных фанатов «Зига-зага, зига-зага! Ой! Ой! Ой!», а когда стало ясно, что милиция не будет никого бить, — уже в открытую: «Зиг хайль! Зиг хайль! Мы построим новый рай!». Гитлеризм для этих людей похож на некий садомазо-фетиш. С одной стороны, от него нужно все время публично открещиваться, а с другой — им приятно тайком иметь к нему отношение.
Вот марш дошел до «Братиславской», и этих замечательных людей приходится покинуть, ведь нужно успеть на мероприятие на Болотной площади. У его организаторов — «Русского образа» — трения с ДПНИ и «Славянским союзом», и свои действа они назначили так, чтобы пастве затруднительно было успеть повсюду. «На расстоянии пушечного выстрела от Кремля» (как выразился один из ораторов со сцены) — тоже милиция, металлоискатели и человек 800 (потом с марша подтянулось еще несколько сотен). Бритые, футбольные хулиганы, меньший, чем в Люблине, но все равно заметный процент маргиналов неустанавливаемого возраста и рода занятий. Главная фишка вечера — выступление легендарной и уважаемой ими группы «Коловрат», обычно играющей только на закрытых мероприятиях. Денис Герасимов, лидер ансамбля, очень старался — подобрал на целый час песен без прямых призывов к насилию и восхвалений «славян, тоже воевавших в СС за чистоту арийской крови». Также «Д. из К.» (как из соображений конспирации Герасимова называют в наци-интернете) произносил взволнованные речи о том, что сейчас «вести нужно себя спокойно, чтобы такие мероприятия разрешали и дальше». Посетители действительно спокойно разошлись.
Лет десять назад было такое явление, как «анпиловские старухи». Никого, кроме себя, не представлявшие, зато очень круто мобилизуемые. Нацики сейчас — что-то похожее. Несколько тысяч человек на всю Москву, со своим образом жизни, типажами, моделями поведения. С жизнью «большого общества» эта политическая субкультура пересекается лишь тогда, когда их используют в более крупной политической игре или когда милиция ловит очередную высокоидейную группу молодчиков, совершающую убийства иммигрантов.
