Материальная часть ПЛ вела себя ничем не хуже, но и не лучше, чем на других ПЛ: все, что ломалось, устранялось во время и плавание, как всегда, было напряженным. Уже через пару недель стало ясно, что возвращаться в базу придется на одном обратимом преобразователе вместо двух и не по вине личного состава. Противолодочная поисковая операция флота, в которой мы участвовали по плану, прошла без наших побед, ничего не обнаружили, но задачу по поиску и слежению "за противником" мы все-таки выполнили и даже перевыполнили.
Под утро на моей вахте получаю доклад о подводной цели, и 20 минут следим скрытно, потому что "наехали" на нее с кормы. Но при осмотре своих кормовых курсовых углов ПЛ противника нас обнаружила и начала маневр для занятия позиции уже в нашем кормовом секторе. Вот здесь и показал себя "705-й" — даже при небольшой перекладке вертикального руля (ВР) и минимальной скорости противник дальше нашего траверза, направления перпендикулярного борту, зайти не смог. Сказалось, конечно, еще не мастерство, но высокая отработка техника на рулях мичмана А.И.Дернового. Александр Иванович был вторым ветераном 46-го экипажа, которого я знал еще с 1971 г. матросом-техником по совместной службе в техническом экипаже и который к моему приходу был уже главным рулевым ПЛ.
Как ни старался противоборствующий командир, но зайти в наш кормовой сектор так и не смог, а помощник командира по радиоэлектронному вооружению В.И.Котомкин за это время четко произвел вторичную классификацию, и цель была утверждена как иностранная ПЛ. Старший на походе, капитан 1 ранга В.В.Гринкевич согласился с нашей классификацией, и мы продолжили слежение, донеся на КП СФ о полученном контакте.
Как правило, иностранные лодки, узнав о своем обнаружении, начинали маневр на отрыв и отрывались, поэтому мы уже готовились к потере, восстановлению и поддержанию контакта, но "наша" продолжала упорно заходить в наш "теневой" кормовой сектор. Хорошо, что два моих помощника В.И.Котомкин и В.С.Кононенко (БИП-штурман) умели отлично работать по определению элементов движения цели и уже в первые минуты совместного маневрирования доложили, что дистанция до цели менее 10 кабельтов.
В те годы, поскольку были случаи столкновений с иностранными ПЛ под водой, главком своим приказом строго запретил сближение на дистанцию менее 10 кабельтов, и передо мной в который раз встал вопрос: "Что делать?". Увеличение дистанции до положенной приводило к потере контакта и невыполнению задачи, уменьшение — к столкновению и неприятному разбору действий в базе. Вероятности столкновения я не допускал, т.к. был уверен в маневренных качествах корабля, личной отработке и отработанности корабельного боевого расчета, но риск, естественно, был.
Решил продолжить выполнение главной задачи, и мы начали ходить друг за другом по кругу на направлении, примерно, 90° от борта. Часы летели, как в известной песне, "как пули у виска", и здесь неоценимую помощь оказал Виктор Викторович. Видя, что на вахте я уже находился 12 часов и КБР работает уверенно, он предложил осуществлять слежение в две смены, то есть по боевой готовности №2, а мне уйти отдыхать. Я согласился, и в управление кораблем вступил старший на походе, капитан 1 ранга В.В.Гринкевич.
Вернувшись на РКП через 3-4 часа, я увидел, что обе ПЛ стоят на стабилизаторе глубины без хода (СБХ), а Виктор Викторович спокойно следит за обстановкой. Оказывается, специальным маневрированием в круге и по расчетам КБР, он обнаружил постановку иностранной ПЛ на СБХ и стал сам. Меня это обрадовало, так как подходило время передачи донесения, и я, вступив в управление ПЛ, тут же на максимально допустимом ходу, на циркуляции, в течение не более пяти минут выполнил маневр всплытия под перископ для передачи радио и обратное погружение. Походив по кругу некоторое время, снова стал на СБХ, и так повторялось не один раз. Периодически иностранная ПЛ давала ход и пыталась выйти из обозначенного круга, но ей это не удавалось, т.к. её маневренные элементы были хуже.
Через 21 час 40 минут я получил приказание от командующего СФ прекратить слежение и вернуться в заданный район. С общим вздохом облегчения всего КБР мы расходились с иностранной ПЛ на контркурсах, опробовав все свои активные тракты и получив достоверные дистанции до нее, которые подтвердили верность наших расчетов пассивным методом! Усталость у всех была такая, что чувство удовлетворения за проделанную работу возникло только на следующие сутки: месяцы упорного труда и учебы, бесчисленные тренировки и противолодочные учения не прошли даром, конечный результат был налицо.
Недели через три в начале сентября, выполнив все отчеты за БС в море, мы вернулись в базу, и встреча с командованием оказалась лично для меня неожиданной. Командующий флотилией вице-адмирал Е.Д.Чернов, а его особо чувствительным не назовешь, после построения экипажа и доклада, взял меня руками за плечи, развернул на солнце и говорит: "Дайте-ка, я на вас посмотрю", — и внимательно рассмотрел. Затем поздравил с очередным воинским званием и вручил погоны с какой-то открыткой, которую я сунул в карман "канадки" и, естественно, помял ее. Как оказалось, это было поздравление от командующего флотом адмирала А.П.Михайловского, и тогда я даже расстроился, а сейчас рад, что эта открытка имеет боевой помятый вид. Обратившись к личному составу, командующий горячо поздравил нас с выполнением задач, назвал молодцами и настоящими подводниками, состоявшимися как боевой сплоченный экипаж, такую оценку от сурового и строгого по тем временам Евгения Дмитриевича услышать было не просто.
вопрос по пассивному поведению командира ИПЛ
ходом уйти понятно не мог (с учетом использования активных средств 705), но почему не использовал СГПД? или "писал портрет" 705 (тогда новой цели для ВМС НАТО)
