Добрый день!
Ну так вот, после того, как Макс поставил рекорд всех времен и народов, вполне достойный книги Жигулевского, как раз подкатила новая кампания, теперь за соблюдение формы одежды. «Это вопиющее безобразие, - вещал комендант на каждом разводе, - в чем только наши солдаты и матросы ни появляются в городе, на людях! А люди смотрят и делают выводы! Надо это решительно пресекать!»
Немного поразмыслив, Макс пришел к выводу, что по-видимому, надо решительно пресекать не процесс смотрения и изготовления выводов, а процесс появления на людях. Теперь, отправляясь на излюбленный вокзал со своими верными мордоворотами он вооружался безопасной бритвой, ниткой с иголкой и парой граненых стаканов. Естественно, самой благодатной почвой для его благотворительной деятельности были дембеля. Уж не знаю как сейчас, а в те времена национальный костюм дембеля представлял собой эклектичную смесь мундира Букингемского гвардейца, реквизита циркового клоуна и брачного наряда вождя племени мдолбуев. Справедливости ради надо сказать, что у моряков то ли фантазии не хватало, то ли зародыш вкуса присутствовал, но их наряд, хоть и не имел ничего общего с уставной формой одежды, но все-таки в массе уступал буйному полету пехотного воображения. При всем этом определенное чувство меры у расползающихся по домам воинов определенно наблюдалось. Мне, например, ни разу не пришлось видеть столь, казалось бы, необходимых атрибутов этого наряда как мохнатая шапка, накладной красный нос и юбочка из сухой травы. Все остальное в той или иной пропорции обязательно присутствовало.
Мне вот только сейчас неожиданно пришло в голову, что, пожалуй прослеживается вполне определенная эволюционная (или мутационная) цепочка – отцы ездили на машинах с ламбрекенами, украшенными бомбошками, на заднем стекле, дети носили описанные попугайские наряды, в внуки раскатывают опять же на авто, где синие светодиоды воткнуты во все возможные места, включая самые интимные. (А янки-то ничем не лучше, просто у них скобарские возможности шире. На днях по ТВ проскочил сюжет – в США вместо синих светодиодов втыкают ЖК телевизоры – вплоть до крышки бензобака, а Вам слабО?).
Но вернемся к Максу. Итак, верные мамелюки вводили очередного отловленного дембеля в камеру пыток и Макс вежливо просил его привести в порядок ф/о. Процесс включал изъятие самопеределанных погон, петлиц, галстуков, нашивок, кокард и прочих продуктов творчества народных масс. Кстати, о галстуках нашей пехтуры можно было написать нехилое научное исследование – настолько разнообразно они были украшены вышивкой, железяками, шевронами и пр. После этого уже изрядно ощипанному дембелю вручалась бритва для срезания неформенных пуговиц и выпарывания клина из брюк (в те времена, клеша были в моде не только у девочек, но и у мальчиков) – и моментально он получал нитку с иголкой для того, чтобы зашить прореху. Процесс заканчивался проверкой военного билета на предмет соответствия записей в нем знакам доблести, имеющимся в наличии с последующим изъятием предметов иконостаса, не занесенных в святцы. Макс был строг, но справедлив – если в ВБ числился, скажем, значок специалиста 1 класса, а у воина его не было, он лично вручал тому недостающую награду из накопленных трофеев с приличными случаю поздравлениями. В результате дембель, еще несколько минут назад разряженный и гордый, как вождь упомянутого племени накануне 101-й брачной ночи, превращался в некое подобие помоечного пугала, помесь бомжа и дезертира времен WWI. Макс блестяще справлялся с поставленной задачей – после экзекуции воин пулей летел в туалет, переодевался во что-то запасенное из гражданского платья и больше уже люди на него не смотрели и выводов не делали. Приходя сменять Макса, я всякий раз видел у него на столе огромную охапку галстуков, гору эмблем, стаканы с пуговицами, кучу клиньев из брюк с привинченными к ним знаками воинской доблести. Вскользь замечу, что среди трофеев никогда не встречались предметы морской формы. Макс сгребал скальпы и, оставляя мне орудия производства, на прощание приговаривал: «Ну, теперь давай ты». Но я почему-то предпочитал получить на разборе нахлобучку за нерадивость.
Зато для коменданта настали дни торжества. На каждом совещании, когда ему предоставлялось слово, он выходил на сцену, сопровождаемый четверкой негров, тащивших стол, на котором огромной горой высилось собранное Максом барахло, становился в картинную позу, примерно вот так:
И всегда начинал речь с одной и той же фразы: «ВОТ!!! В каком виде Вы, товарищи командиры, увольняете в запас своих подчиненных!!!». В общем-то он был неплохим человеком, мне хочется думать, что таким же счастьем его лицо светилось, когда будущая жена впервые ответила ему: «Да». Зрелище и впрямь было удручающим.
Макс был представлен к Бухарской Звезде, но пока представление бродило по лабиринтам власти его пароход отремонтировался и ушел, а звезду зажилил какой-то замполитеныш из политотдела. Больше я Макса не встречал, но собранная им этнографическая коллекция долго еще кочевала по разного калибра совещаниям, напоминая о славном парне, так правильно понявшем суть военной службы.
