>Думаю, читателю знать подробности событий того дня из истории Тихоокеанского флота, который противолодочники назвали черным, будет небезынтересно.
>Этот день начался с того, что командир 11-го дивизиона МПК капитан-лейтенант Николай Григорьевич Зуев со своими кораблями вышел в море отрабатывать учебно-боевую задачу С-1. Во время отработки задачи неожиданно был установлен гидроакустический контакт с неизвестной ПЛ. Согласно боевой подготовке флота в этот день в районе проведения учений никаких подводных лодок не должно было быть. Зуев на всякий случай связался с оперативной службой и получил подтверждение, что это так, и о наших подводных лодках в этом районе не может быть и речи, а гидроакустический контакт возможен только с иностранной ПЛ. Получив подтверждение, Зуев начал преследование обнаруженной ПЛ. Надёжно удерживая гидроакустический контакт с ней четырьмя МПК, продолжал слежение, периодически взрывая гранаты и приказывая всплыть иностранной субмарине. Командир иностранной ПЛ не мог не понимать, что следом будет применено всё противолодочное оружие в полном объеме. Тем не менее он стал применять различные приёмы уклонения от преследующих кораблей, пуская в ход имитаторы и помехи, чтобы выйти из территориальных вод.
>Иностранная ПЛ оказалась дизельной лодкой, так как подводную скорость более 5-6 узлов не развивала. За пределами наших территориальных вод ИПЛ несколько раз всплывала под перископ, видимо, таким приемом пытаясь оторваться от преследования. Все действия командира говорили о том, что наши моряки столкнулись с опытным подводником-асом. Нашим МПК приходилось стопорить машины, дабы не столкнуться с корпусом ИПЛ, которая была на дистанции поддержания контакта в пределах 2,5-3,5 кабельтовых. В это время дежурная ПУГ в составе трёх эсминцев под командованием контр-адмирала Чулкова Л.Г. вышла по приказанию первого заместителя командующего ТОФ вице-адмирала Васильева из залива Стрелок и полным ходом направилась в район, где наши корабли держали на контакте ИПЛ. Узнав, что в район контакта с ИПЛ идут эсминцы, капитан-лейтенант Зуев связался с оперативным дежурным базы и высказал свою отрицательную точку зрения на своеобразную подмогу, да еще в составе эсминцев, которые будут только помехой для эхоконтакта с ИПЛ, где гидрология и так была неважной. К тому же МПК имеют преимущества перед эсминцами в поворотливости и меньшую инерцию на циркуляции, так как по размерам значительно уступают эсминцам. В связи с этим он попросил, чтобы корабли контр-адмирала Чулкова не мешали ему самостоятельно провести операцию. Но контр-адмирал Чулков по-своему оценил деловое предложение младшего офицера и в ответ проявил адмиральский нрав, круто настоял на своём и приказал всем кораблям подчиниться его команде и лечь на курс, какой он рекомендует.
>- В таком случае, пусть один из эсминцев примет у меня контакт с ИПЛ, - предложил Чулкову по связи капитан-лейтенант Зуев, - и как только эсминец установит контакт, я уступлю след, отведу МПК.
>Однако опять деловое и, главное, грамотное предложение младшего офицера было игнорировано. Контр-адмирал Чулков в грубой форме оборвал Зуева и велел тому «отойти немедленно на след». Зуеву ничего не оставалось, кроме как подчиниться старшему по званию и должности командиру. В результате контакт с ИПЛ был утерян. Тогда Зуев, испросив разрешения у старшего района, повёл самостоятельный поиск исчезнувшей было ИПЛ, которую через два часа поиска вновь обнаружили, а ещё через полчаса контакт с ИПЛ установили и три других из его группы МПК. Контактудерживался на том же расстоянии -2-3,5 кабельтовых. Когда Зуев доложил, что контакт надёжно установлен, всё повторилось вновь. Ему опять приказали отойти на след, не установив контакт с ИПЛ кораблями ПУГ из эсминцев. К этому времени по тревоге в район обнаружения ИПЛ были высланы ещё три СКРа, которые, как и ПУГ Зуева, никаких приказаний и заданий от старшего в районе не получили. Чулков, полагаясь на ПУГ эсминцев, так увлекся, что ИПЛ, махнув хвостиком, опять оставила всех, как говорят, с носом. В эфире творилась какофония, Чулков выходил из себя, так и не наладив общего руководства ПУГами.
>Так продолжалось весь день, до самой ночи, но контакт с ИПЛ так и не установили. На следующий день разбор плачевного результата производился под руководством вице-адмирала Васильева Г. К. И, естественно, первым вопросом, который ставился при разборе, был вопрос: «А была ли подводная лодка?». Я практически всю ту ночь, когда корабли вернулись в Парис, разбирался со всеми командирами кораблей, старшинами и матросами, которые в разнос время находились на мостике и воочию могли засвидетельствовать, что подводная лодка всё же была. Выслушивал объяснения гидроакустиков-операторов, сверял записи приборов и брал с них объяснительные, которые писались в отдельности так, чтобы никакой согласованности в них не было. Каждый писал свое, избегая в объяснительной услышанного от другого. Каждый излагал то, что видел, и то, что слышал. Из объяснительных получалась картина убедительная: комдив, офицеры, личный состав в один голос утверждали, что дважды наблюдали перископ неизвестной ПЛ, а не швабру, как позднее будет утверждать контр-адмирал Чулков. Гидроакустики свои доклады о наличии эхоконтакта подтвердили записью на ленте и твёрдой уверенностью, что и в первый и во второй раз держали контакт с дизельной подводной лодкой, имевшей одну и ту же классификацию шумов работы винта.
>О том, что в наших территориальных водах, в Тихоокеанском бассейне была обнаружена ИПЛ, было доложено в Москву Главкому ВМФ. Центральный командный пункт ВМФ в свою очередь на доклад отреагировал приказом штабу ТОФ постоянно докладывать об обстановке. Но все доклады в Москву поступают с подачи контр-адмирала Чулкова, который все донесения о контакте с ИПЛ ПУГ капитан-лейтенанта Зуева выставляет в путанном свете, утверждая, что Зуев и командиры его МПК выброшенную боцманом за борт швабру с торгового судна приняли за перископ ПЛ, а личный состав поддакивает по приказу командиров МПК. И тут, чтобы выкрутиться перед московским начальством, началось противостояние двух далеко не равных весовых категорий. С одной стороны контр-адмирал Чулков с командирами эсминцев, с другой - капитан-лейтенант Зуев с командирами МПК. Чулков и его офицеры в званиях не ниже капитана 2-го ранга обвиняют ПУГ Зуева в необоснованном, даже провокационном, донесении, Зуев же со своими лейтенантами твёрдо стоят на том, что Чулков со своими эсминцами помешал им задержать, а то и уничтожить «супостата», вторгшегося в терводы СССР. Сторону Чулкова вынужден защищать и вице-адмирал Васильев, который в интересах собственного служебного положения иной позиции и не мог занимать.
>- Захожу в кабинет первого зама комфлота Васильева, - рассказывал позже Зуев, — там кроме него присутствуют контр-адмирал Чулков, начальник разведуправления и два старших офицера.
>И гут Зуев попадает под разнос. Ссылаясь на данные разведки, которой, якобы, доподлинно известно, что на момент обнаружения Зуевым «швабры» никаких иностранных ПЛ в Японском море не было, Васильев обвиняет Зуева в провокационном донесении, которое повлекло за собой огромные материальные затраты оперативной эскадры.
>- Хорошо, что туман в районе аэродромов самолётов ПЛО не позволил подняться им в воздух, а то бы затраты были ещё большими, - упрекал Зуева вице-адмирал Васильев. - Докладывают и объясняют путанно, в их показаниях нет уверенности, что они действительно видели перископ. У них. нет той информации о подводных лодках, какая имеется у нас по всем каналам разведки.
>Далее Васильев стал обкатывать Зуева с другой стороны.
>- Мы понимаем, - за всех рассуждал Васильев, покровительственно поглядывая то на Зуева, то на офицеров в кабинете, которые, судя по виду, готовы были проглотить любое слово первого замкомфлота, - вы сутки находились на мостике, устали, служба на малых кораблях тяжелее и ответственнее, поэтому отдохните хорошенько и ещё раз подумайте, видели вы или нет иностранную ПЛ. С этими напутствиями капитан-лейтенант Зуев вышел из кабинета замкомфлота Васильева. В содержание этого разговора и посвятил меня Зуев, когда пришёл в мой кабинет за советом.
>- Я же не какой-нибудь идиот, - отстаивал он свою правоту передо мной, - чтобы перепутать трамвай с верблюдом, а тем более не отличить перископ от ручки швабры. Что мне теперь, застрелиться или с якорем на шее утопиться?!
>Я как мог успокоил этого прямого и честно выполнившего долг офицера. Я понимал, что тягаться с такими китами, как Васильев и Чулков, ни Зуеву, ни мне не под силу, и поэтому, кривя совестью, порекомендовал ему видимый перископ выдать за мираж:
>- Иначе вас так разукрасят, что вы сами себя не узнаете, - выложил я Зуеву печальную истину, зная, что в таких случаях виновников всегда назначают сверху. -Ваше соглашение вопреки правде установит мир в бедламе. Начальство любит, когда подчинённые его слушают и поступают так, как оно желает.
>Я спасал карьеру молодому, подающему надежды офицеру, поэтому не постеснялся его настроить именно так, ведь недаром говорят: где шуба льва коротка, надо подшить лисьей. На следующий день капитан-лейтенанта Зуева из штаба флота доставили на катере комфлота. Встретив меня, Зуев сказал:
>- Спасибо, товарищ капитан второго ранга, иногда и кривда сходит за правду.
>Сказав это, он горько усмехнулся и ушёл к себе на корабль.
>…
>Юлий Гераськин
>Книга воспоминаний «КОРАБЛИ И ГОДЫ»
>о.Русский
>Владивосток
>2004г.
> http://www.47br-ovra.com/news/kontr-admiral-v-otstavke-geraskin-yun
>А Вы приставки, приставки ...
>корень зла сидел в отношении к противолодочной подготовке в ВМФ СССР, а то что получилось у Вашей группы (как достижения так и неудачи) - это уже частности
А где системы регистрации? Такие надёжные, высокого качества, например, магнитофоны, самописцы или ещё что нибудь? Вопрос не к Вам, вопрос риторический. Это тоже показатель отношения к БП в мирное время. Изучение накопленного материала после подобных практических манёвров- ключ к качеству и мастерству. Т.С. прямая и обратная связь. На этом принципе стоит эволюция всего, ну и противолодочной борьбы в частности. Непонимание этого, это не понимание основ и законов природы. А их игнорирование приводит к неприятностям различного характера. А какие системы регистрации у нас были в то время у подводников и НК-противолодочников, кроме глаз, ушей, журналов и собственных воспоминаний? Вот именно, никаких!
