…
По распоряжению флаг-капитана на «Буйном» под¬няли сигнал о передаче командования адмиралу Небогатову, а потом другой — «Адмирал на миноносце». Кро¬ме того, всем судам, мимо которых проходил «Буйный» сигнальщик передавал семафором: «Адмирал жив, нахо¬дится на миноносце». Миноносцу «Безупречный» было голосом приказано подойти к «Императору Николаю I» и передать на словах, что командующий эскадрой пере¬дает командование адмиралу Небогатову и приказывает вести эскадру во Владивосток.
Это все по словам К.К. Клапье-де-Колонга. В.И. Се¬менов вспоминал, что миноносец «Бедовый» был послан флаг-капитаном снимать оставшуюся команду «Суворо¬ва», но не нашел броненосца, а точнее, и не искал.
В то время, как «Буйный» снимал командующего и остатки штаба с погибающего броненосца, контр-адми¬рал Н.И. Небогатое, не видя распоряжений З.П. Рожественского и не имея данных о судьбе Д.Г. Фелькерзама, приказал поднять сигнал - «Курс N0 23°», который был указан командующим до боя. Сигнал репетовали броне¬носцы 3-го отряда, шедшие в голове эскадры «Бородино» и «Орел» не отвечали, но держали в северном направле¬нии. После 17 час. 30 мин. вдоль борта «Императора Нико¬лая I» прошел миноносец, передавший голосом и семафо¬ром: «Адмирал Рожественский приказал Вам идти во Вла¬дивосток». Об этом Небогатову доложил флаг-офицер.
Убедившись в верности своего решения, адмирал Небогатов, однако, не спешил встать во главе колонны бро¬неносцев и привести ее в порядок. Адмирал Того, а чуть позднее и Камимура догнали эскадру, и вновь начался тяжелый бой. Около 19 часов с интервалом 15-20 минут перевернулись и погибли «Император Александр III» и «Бородино», бывшие главными целями противника. Японские адмиралы прекратили огонь и скрылись в на¬ступающих сумерках, уступая дорогу устремившимся в атаку отрядам своих истребителей и миноносцев.
Гибель «Александра» и «Бородино» произошла на глазах моряков «Буйного» и, несомненно, оказала тяжелое моральное воздействие на чинов штаба, и без того потрясенных ужасной картиной разрушения своего флаг¬манского корабля. «Буйный» теперь шел в юго-западном направлении среди других кораблей эскадры, которая, повернув влево, без соблюдения определенного строя пы¬талась уклониться от минных атак.
Тяжелое поражение эскадры было для всех очевидным, хотя более или менее точные детали стали известны позднее. Не были известны и потери японцев. В действительности, итоги дневного боя выглядели следующим образом: че¬тыре из пяти лучших русских броненосцев погибли я «Орел», «Сисой Великий» и «Адмирал Ушаков» полу¬чили серьезные повреждения, снизившие их боеспособ¬ность. Японцы одержали верх благодаря превосходству в тактике, в частности, в тактическом применении артил¬лерии. Это позволило им использовать оружие в выгод¬ной обстановке и, сосредоточив огонь на головных рус¬ских кораблях, добиться высоких результатов. При хо¬рошей точности стрельбы (около 3,2% попаданий) главный удар японских броненосцев пришелся на четыре корабля типа «Бородино». В броненосцы отряда Н.И. Небогатова попало всего 10 снарядов крупного и среднего калибра, но и сами они находились в невыгодных усло¬виях стрельбы и при большом расходе боезапаса не до¬бились заметных успехов. В целом точность русской стрельбы оказалась почти в три раза ниже - 1,2% по¬паданий, которые, за исключением «Микасы» и «Ниссина», довольно равномерно распределялись по японской боевой линии.
Отрицательную роль в поединке главных сил сыгра¬ли также пассивное маневрирование отрядов и кораб¬лей русской эскадры на 9-узловом ходу, плохая подго¬товка кораблей к бою (черная окраска, перегрузка, горю¬чие материалы) и недостаточное бризантное действие наших снарядов. К тому же из 24 точно определенных 305-мм русских снарядов, попавших в японские корабли, 33% не разорвались.
В результате «Микаса», «Ниссин» и «Асама», хотя и получили серьезные повреждения, но остались в строю. Японские главные силы сохранили для продолжения боя 13 (из 16) 305-мм и 26 (из 30) 203-мм орудий, и около половины боевого запаса. Из кораблей других японских отрядов в дневном бою 14 мая были выведены из строя один из лучших быстроходных крейсеров «Касаги» и истребитель «Мурасаме».
Из русских крейсеров наиболее серьезно пострадал крейсер 1 ранга «Светлана», потерявший 4 —5 узлов ско¬рости хода, а также «Олег» и «Аврора» (165 убитых и раненых на обоих). Тяжелые повреждения имели эскадренные миноносцы «Бравый», «Блестящий», «Безупречный» и «Буйный», на котором произошло засоление кот¬лов. Вспомогательный крейсер «Урал», преждевременно оставленный командиром капитаном 2 ранга М.И. Исто¬миным, погиб. Затонули буксир «Русь» и плавучая мас¬терская «Камчатка», а транспорт «Иртыш» получил под¬водную пробоину. К вечеру 15 мая он был затоплен ко¬мандой у берегов Японии, Японскими крейсерами были задержаны и оба русских госпитальных судна — «Орел» и «Кострома», лишившиеся слабой надежды на подачу помощи раненым и утопающим.
Конечно, было бы неправильным объяснять пораже¬ние ошибками одного З.П. Рожественского. Но степень его личной вины была велика. Сам он страдал от ран в каюте «Буйного», и эти страдания усугублялись созна¬нием ответственности за поражение. По свидетельству флаг-капитана, Зиновий Петрович вскоре после 19 час: 40 мин. пришел в сознание и позвал кого-либо к себе. Пришел капитан 2 ранга В.И. Семенов и доложил, как идут крейсера, транспорты и положение среди них ми¬ноносца «Буйный» (вице-адмиральского флага на нем не поднимали). Во время этого короткого доклада адмирал дважды «терял сознание и начинал бредить».
Интересно, что сам В.И. Семенов этого не помнил. По его словам, в 19 час. 40 мин. он сделал последнюю запись в своем дневнике и впал в настолько тяжелое болезнен¬ное состояние, что все последующие события он вспоми¬нал отрывками. У него в памяти они запечатлелись в искаженном виде — через восприятие человека, находив¬шегося как бы в бреду. Получив медицинскую помощь от фельдшера, Владимир Иванович устроился спать на полу в кают-компании.
Адмирал же вновь пришел в себя после 21 час, когда ему сообщили о том, что «Буйный» идет на юг вместе с крейсером «Дмитрий Донской». Зиновий Петрович при¬казал передать на крейсер, чтобы он шел во Владивосток. Вряд ли это приказание достигло «Донского», так как при показании любых огней свои же корабли начина¬ли стрелять, подозревая японские миноносцы.
Впрочем, командир «Дмитрия Донского» И.Н. Лебедев и сам вскоре повернул на север. Беда теперь заключалась в том, что, не имея назначенного на следующий день рандеву, корабли самостоятельно избирали свой путь во Владивосток. В результате эскадра рассеялась на от¬дельные отряды и даже единицы, утратив черты органи¬зованной боевой силы. Некоторые при этом, считая про¬рыв на север невозможным, повернули на юг.
Около 3 часов ночи 15 мая «Буйный», уменьшив ход до 11 узлов из-за повреждения котлов, питаемых соленой водой, стал терять из виду шедшие впереди «Дмитрий Донской», «Бедовый» и «Грозный». Н.Н. Коломейцов спу¬стился в кают-компанию, разбудил спавшего там К. К. Клапье-де-Колонга и предложил проложить курс к неприя¬тельскому берегу, где выбросить на мель и уничтожить миноносец, который уже не может дойти до Владивостока. Флаг-капитан согласился, но здесь проснулся В.И. Филипповский и стал убеждать, что ради спасения жизни адмирала в бой вступать не следует, а корабль можно сдать, подняв белый флаг и флаг Красного Креста. Коломейцов пригласил флаг-капитана и флагманского штурмана к ад¬миралу, который был в сознании и выслушал доводы Филипповского о необходимости сдачи. «Господа,- сказал Зиновий Петрович, - прошу Вас обо мне не беспокоить¬ся». По другим данным, командующий выразился несколько иначе: «Прошу не стесняться моим присутствием и дей¬ствовать, как будто меня нет на миноносце».
Получив свободу действий, Н.Н. Коломейцов потребо¬вал от штабных офицеров письменного протокола о пере¬говорах. Те некоторое время совещались в кают-компании и якобы даже заслали на мостик белую простыню, которую командир выбросил за борт. Правда, сам Н.Н. Коломейцов позднее этого эпизода припомнить не мог, но тогда - но¬чью 15 мая - решил до утра держаться на прежнем курсе. С рассветом он начал вызывать бывший далеко впереди «Дмитрий Донской». Тот не видел сигналов, тогда «Буй¬ный» вызвал его по радио. Адмирал не захотел перейти на крейсер, а из миноносцев выбрал «Бедовый», на кото¬рый его и перевезли на крейсерской шлюпке вместе с офицерами штаба. В каюте Н.В. Баранова Зиновию Пет¬ровичу сделал перевязку специально переведенный с «Дон¬ского» младший врач Н.И. Тржемесский.
Приняв у Н.Н. Коломейцова часть спасенных с «Ос¬ляби», И.Н. Лебедев повел свой крейсер дальше вместе с «Буйным». «Бедовый» и «Грозный» ушли вперед 15-уз-ловым ходом. Вскоре «Буйный» практически потерял ход. Пришлось с него снимать команду на крейсер. Поражен¬ный восемью 6-дюймовыми снарядами с «Донского», «Буй¬ный» в 12 час. 30 мин. затонул, погружаясь носом.
Снятие и пересадка людей вместе с уничтожением миноносца задержали «Дмитрий Донской» на 5 часов и лишили его шансов достичь Владивостока. Около 16 час. 30 мин. на подходах к о. Даже лет крейсер был обнару¬жен японцами. Полный ход корабля не превышал 13-13,5 уз., уйти он не мог и выдержал двухчасовой нерав¬ный бой с шестью крейсерами, который продолжался по¬чти до темноты. В конце боя командир Н.И. Лебедев был смертельно ранен. Его команда не уступила в воинс¬кой доблести команде «Князя Суворова». Отразив мин¬ные атаки, получивший тяжелые повреждения «Дмитрий Донской» ночью переправил на берег Дажелета уцелев¬ших офицеров и матросов. В 6 час. 30 мин. утра 16 мая с открытыми кингстонами он ушел под воду на ровном киле и с поднятыми флагами, став последним кораблем, погибшим в сражении.
Напомним читателю, что Иван Николаевич Лебедев был одним из старших командиров кораблей эскадры, лично хорошо знакомый Зиновию Петровичу еще со вре¬мен командования болгарским флотом и постоянно тре¬тируемый командующим в беспримерном походе, но толь¬ко в приказах. Есть полное основание говорить о том, что письменно объявляя выговоры своему старому боевому соратнику, З.П. Рожественский за весь поход встречался с И.Н. Лебедевым всего два раза - на Мадагаскаре и у Аннама, и никогда прямо к нему не обращался. При этом именно Лебедев оказался именно тем человеком, который в последнем бою проигранного сражения спасал честь флага и эскадры.
Иная судьба выпала «Бедовому»- когда К.К. Клапье-де-Колонг и В.И. Филипповский с обнаружением за кор¬мой дымов неприятельских кораблей завели разговор о сдаче с командиром Н.В. Барановым. Это было в 15 час. 15 мин. Н.В. Баранов не возражал, хотя его эскадренный миноносец был полностью исправен, и не получил в бою 14 мая повреждений. Может быть, его убедили доводы Филипповского, например - «адмирал дороже минонос¬ца» и т.п.
Между тем, Баранов был у командующего на хоро¬шем счету и, как старший из командиров, даже заведовал 1-м отрядом миноносцев. После войны, правда, открылось, что он присвоил фуфайки и носки, присланные команде от королевы Эллинов, а также полушубки и непромока¬емые плащи. «Личное имущество» командира при съезде с «Бедового» уместилось всего в 14 чемоданах. Потерять такое количество добра в бою да еще с риском погибнуть, конечно, было просто жалко. Поэтому, получив распоря¬жение флаг-капитана, Баранов заготовил белый флаг (про¬стыне он предпочел скатерть), флаг Красного Креста и приказал набрать сигнал «Имею тяжело раненых».
Дымки приблизились и оказалось, что они принад¬лежали двум японским миноносцам. Командир «Грозно¬го» капитан 2 ранга К.К. Андржеевский забеспокоился и, подойдя к «Бедовому», запросил указаний. В ответ полу¬чил приказ — следовать во Владивосток. Недоумение Андржеевского разъяснилось, когда он увидел на «Бедовом» поднятые флаги. «Грозный» увеличил ход до полного и стал уходить, преследуемый истребителем «Кагеро», вто¬рой истребитель — «Сазанами» — избрал своей целью «Бедовый». Японцы открыли огонь, на который ответил только «Грозный». А вскоре командир «Сазанами» ка¬питан-лейтенант Айба с удивлением увидел на мачте сво¬его оппонента белый флаг и сигнал по международному своду о тяжело раненых. «Бедовый» и «Сазанами» были примерно одинаковых размеров, может быть, «японец» английской постройки был несколько быстроходнее. Близ¬ким по составу было и вооружение: три минных аппа¬рата, 1 — 75-мм и 5 — 47-мм орудия на «Бедовом»; два минных аппарата, 2 — 76-мм и 4 — 57-мм орудий на «Сазанами». Н.В. Баранов мог вполне надеяться если не одолеть врага, то хотя бы отбиться от него. Однако на «Бедовом» не нашлось ни одного рыцаря чести, подоб¬ного старшему офицеру «Камчатки» В.В. Никанову...
В 5-м часу вечера на «Бедовый» прибыли вооружен¬ные японцы и поставили свои караулы. Капитан-лейте¬нант Айба не поверил своему счастью, когда узнал, что на сдававшемся миноносце находится сам командующий эс¬кадрой противника. Он захотел в этом лично убедиться и заглянуть в каюту к адмиралу. Увидев вошедших к нему японцев, Зиновий Петрович, по его словам (он был в сознании), понял, что миноносец сдался, и сам он попал в плен.
