"В конце 1969 г. или в самом начале 1970 г. (точную дату не помню) приказом командующего СФ наш 289-й экипаж капитана 1 ранга Евдокименко превратился в экипаж К-370 пр.671. Корабль только что прибыл в базу после постройки и был, как говорится, с иголочки.
Мы были этому рады, а экипаж ПЛ К-370, получивший наши «атрибуты», был огорчён. Поэтому приём лодки от них проходил в нервозной обстановке. В дополнение к обычному приёму ПЛ этот отличался тем, что мы должны были принять весь ЗИП базового хранения, уяснить все невыполненные обязательства завода по ПЛ и т.д. Возникало много вопросов, на которые мы не могли получить исчерпывающие ответы от коллег с К-370.
Наконец-то, приняв К-370, мы «окунулись» в неё с энтузиазмом и стремлением сделать всё хорошо, максимально улучшить её содержание. Попутно доказать свой профессионализм делами и избавиться от приставки «второй» к слову «экипаж» фактически, а не только на бумаге.
Подтвердив свою перволинейность в начале 1970 г., экипаж стал готовиться к БС с участием в учениях «Океан-70». Планировался поход к Северному полюсу с всплытием на макушке Земли и установкой там бюста В.И.Ленина и флагштоков с государственным и военно-морским флагами.
Подготовка проходила нормально. Техника была исправна, мы были готовы к походу. Проверки штаба дивизии проводились профессионально, по-деловому и, я бы сказал, доброжелательно. Все проверки мы прошли, вывод офицеров штаба был: «ПЛ к контрольному выходу готова».
Долгов, а рубки-то нет!
Мы отправились на контрольный выход в море 9 марта со сроком возвращения 12 марта. План контрольного выхода мы выполнили полностью и маневрировали для проверки безопасности всплытия ПЛ в надводное положение. Глубина 60 м. На вахте 3-я смена (я вахтенный инженер-механик). Московское время около 3 часов 12 марта 1970 г. Вахтенный офицер – капитан-лейтенант С.Т.Никулин. Вахтенный командир старший помощник командира капитан 2 ранга Ю.К.Варламов в штурманской рубке работает с журналом боевых действий.
Всплыли на глубину 40 м, задраили, как полагалось, нижний рубочный люк. Отвернули влево на 45° для прослушивания кормовых курсовых углов левого борта.
Отвернули влево на 45° для прослушивания кормовых курсовых углов левого борта.
— Цель по пеленгу 40°. Пеленг меняется вправо, – доложил акустик.
— Цель по пеленгу 101°. Ушла в кормовые курсовые углы. Контакт с целью потерян, – через минуту сообщил акустик.
— Горизонт чист, – следующий доклад акустика.
— Право на борт. Ложиться на курс... – дал команду вахтенный офицер с целью изменить курс на 45° вправо для прослушивания кормовых курсовых углов справа.
Только ПЛ начала циркулировать вправо, раздался удар в верхнюю часть 2-го отсека. Лодка накренились на левый борт на 24°. Затем выровнялась.
— Продуть балласт! – дал я команду вахтенному на пульте ОКС «Вольфрам».
— Аварийная тревога, – скомандовал старший помощник командира.
— Стоп турбина, – дал я команду телеграфом после всплытия ПЛ в надводное положение.
Экипаж занял места по боевой готовности №1.
— Осмотреться в отсеках, – последовала команда командира БЧ-5.
Поступают доклады, в отсеках замечаний нет.
— Поднять перископ, – отдаёт приказ командир.
— Перископ не идёт, – доложил я командиру.
— Поднять РЛК, – командует Евдокименко.
— РЛК не поднимается, – докладываю командиру.
— Долгов, у вас нет гидравлики. Что делать? Вы понимаете, в какое положение вы ставите своей бездеятельностью ПЛ? Разберитесь и доложите! – гневно произносит Евдокименко.
— Отдраить нижний рубочный люк, – затем командует он.
— Люк не отдраивать! Мичман Почуев, проверить отсутствие воды в прочной рубке, – дал я команду.
— Из рубки сплошной струёй идет вода, – почти мгновенно поступил доклад мичмана.
А труба слива воды диаметром миллиметров шестьдесят.
— Прочная рубка затоплена. Выдвижные не поднимаются по причине заклинки щитов на крыше ограждения рубки, – доложил я командиру.
И в ЦП наступила тишина. Что делать?
— Товарищ командир! Предлагаю осмотреть надстройку через входной люк 1-го отсека, – предложил командир БЧ-5. И доложил, что на ПЛ обстановка нормальная, замечаний нет.
— Старпом, комдив-три, выйти на надстройку через люк 1-го отсека. Осмотреть её. Доложить, – отдал команду Евдокименко.
Вооружившись переносными фонариками, мы со старшим помощником командира Ю.К.Варламовым отдраивали люк 1-го отсека. Варламов вышел первым.
— Долгов, а рубки-то нет... – сказал он и добавил сочную непечатную тираду.
Поднявшись на палубу, под лучом переносного фонарика я увидел, что ограждение рубки лежит на левом борту, выходя за обводы ПЛ. Обследование дало такие результаты: верхний рубочный люк из выпуклого стал вогнутым и оказался сдвинут с комингса на половину просвета, перископ, радиоантенна, РЛК согнуты на левый борт, ходовые огни горят, связь с мостиком есть, только её тангента находится за бортом, и, чтобы до нее дотянуться, нужно стать на левый проход и вытянуть руку влево. Кое-где искрила проводка наружного освещения.
На море был полный штиль. Обо всём этом доложили в ЦП. Демонтировав щиты в кормовой части ограждения рубки, мы смогли поднять радиосвязную антенну «Ива». О случившемся командир доложил на берег. Последовала команда лечь в дрейф и дожидаться подхода РПКСН.
Вскоре подошел РПКСН на голосовую связь.
— Запишите свои широту и долготу, – крикнул его командир с мостика и продиктовал широту и долготу места.
— Неверные данные он даёт, эти слова штурман И.С.Зуенко прокричал на мостик.
— Обмарался? Молчи и записывай! – донеслось с РПКСН.
Мы получили приказание следовать в базу. Наше возвращение было «триумфальным». Весь народ, который был в Западной Лице, высыпал на причальную линию, пирсы, сопки. В Западной Лице в это время находился ГК ВМФ Адмирал флота Советского Союза С.Г.Горшков с офицерами ГШ ВМФ и штаба СФ. Успели прибыть и высокопоставленные работники особого отдела и СФ, и ВМФ.
Евдокименко в меховой куртке, стоя на носовой надстройке и имея за спиной лежащее на левый борт ограждение рубки, выглядел весьма эффектно при подходе ПЛ к пирсу, на котором его встречал ГК ВМФ СССР.
После швартовки и докладов стали исследовать ограждение. Определили, что столкнулись с иностранной ПЛ. Я собрал трёхлитровую банку остатков инородной краски и покрытия в ограждении рубки и передал работникам особого отдела.
В эту же ночь ПЛ ушла на СРЗ в Полярный для проведения восстановительных работ. У нас забрали флаги и бюст В.И.Ленина, которые мы должны были водрузить на Северном полюсе.
Ещё будучи на переходе в базу после столкновения, мы получили циркулярное радио для всех ПЛ: «В подводном положении плавать с задраенным нижним рубочным люком и отдраивать его один раз в четыре часа для осмотра прочной рубки». С тех пор внесены изменения и в инструкцию по управлению ПЛ.
В Полярный на другой день после нашего прихода прибыли командующий СФ и представитель Адмиралтейского завода. Нам была дана вводная: «за 10 суток устранить все повреждения». Строитель Адмиралтейского завода заявил, что это реально, если «к завтрашнему утру будут срезаны остатки ограждения рубки», и нарисовал мелом линии, показав, что должно быть срезано к утру. Командующий СФ даёт приказ: «Срезать!» Директор СРЗ заявляет, что у него нет никакого оборудования для резки и сварки алюминиево-магниевых и титановых сплавов, а только из этих материалов состояло ограждение рубки.
В итоге приняли следующее решение: директор СРЗ выдаёт личному составу лодки ножовочные полотна, швартует у борта лодки плавучий подъёмный кран, а личный состав вручную ножовками перепиливает всё, что надо убрать, а отпиливаемая часть, опутанная заведёнными концами, поддерживается с помощью крана (чтобы не упала неожиданно за борт).
Мне, как командиру дивизиона живучести, в чьём заведовании находятся корпусные конструкции, было приказано к утру срезать ограждение рубки с обтекателем антенны миноискания. Вначале я думал, что все эти «дяди» шутят. Но когда командующий СФ спросил: «Товарищ капитан 3 ранга, у вас есть вопросы?» – у меня их не было, и «шутки» закончились.
Если бы я не был исполнителем этой работы – никогда и никому не поверил бы, что такое возможно. И вот экипаж, разделённый на смены, всю ночь пилит ограждение рубки. Правда, завод здорово помог, поставив рядом плавкран, которым мы рвали куски ограждения. К утру мы всё сделали. Естественно, что в 10 суток с ремонтом не уложились. Уложились в месяц.
Наше столкновение разбиралось на Военном Совете ВМФ, куда вызывали А.М.Евдокименко. Кто был признан виновным, какая конкретная вина была определена командованию нашей лодки, я не знаю, но командир наш остался на месте. Ни на какие учения мы, разумеется, не попали. По возвращении в базу занимались БП, а с июня приступили к подготовке к БС."
--
С уважением, Михаил.
