За 20 лет так ничего яснее и не стало. Всякая крупная катастрофа неизбежно уничтожает материальные следы своих причин. Однако и помимо этого чувствуется политическая воля по заморозке этой трагедии: за двадцать лет ни одно предположение так и не вышло за рамки версии, мы до сих пор сидим только на версиях, и против всякой версии находятся артефакты, которые никто не в состоянии объяснить. Материалы дела - в которых, возможно, есть ответы на многие (если не на все) вопросы - непубличны, и нет ни одного неангажированного освещения их.
