... Об этом «Свободная пресса» поговорила с бывшим командующим 5-й оперативной эскадрой (с февраля 1981-го по сентябрь 1985-го), впоследствии – начальником Главного штаба ВМФ – первым заместителем главнокомандующего ВМФ РФ адмиралом Валентином Селивановым.
«СП»: — Валентин Егорович, министр обороны Шойгу считает, что у России есть все возможности восстановить свое постоянное военно-морское присутствие в Средиземном море. Насколько это реально с учетом сегодняшнего состояния российского ВМФ?
- Смотря что нынешнее руководство страны понимает под присутствием. Если наличие в Средиземном море хоть какой-нибудь нашей посудины – так мы и сейчас там постоянно присутствуем. Стоит же у причала в сирийском порту Тартус наша плавмастерская, которой 55 лет. Присутствует, вроде бы.
«СП»: — Но контекст заявления Шойгу совсем другой. Он говорит о планах постоянно держать в тех краях крупное оперативное соединение боевых кораблей флота. То есть, нечто вроде той эскадры, который командовали когда-то вы.
- Глупость полная. У руководства России вообще своеобразный взгляд на ВМФ. Вот месяц назад президент страны на весь телеэкран заявляет, что мы провели стратегическое учение флота с выходом пяти боевых кораблей, нескольких буксиров и танкеров в Средиземное море. Самый молодой из них – крейсер «Москва», которому 32 года. Остальным под пятьдесят лет. С таким составом кораблей учение и на тактическое-то не тянет.
Самое главное – мы в любом случае не способны сегодня выставить в Средиземном море хоть сколько-нибудь реальную боевую силу. Ведь что в советское время представляла собой 5-я оперативная эскадра? Ее состав менялся в зависимости от обстановки. Но, как правило, это — 70-80 вымпелов, из которых полтора десятка — атомные и дизельные подводные лодки, 25-30 надводные боевые корабли. Остальное — суда обеспечения.
Это был первый оперативный эшелон обороны страны. Противостоял нам 6-й флот США, который был способен оттуда наносить ракетные и бомбовые удары по нашей территории до Москвы, Астрахани, Питера и дальше. Эффективность 5-й эскадры измерялась расчетной величиной предотвращенного ущерба от подобных ударов. Сумеем вполовину сократить мощь американского удара из района Средиземного моря – выходит, эффективность эскадры 50 процентов.
«СП»: — С другой половиной мощности ракетного удара что собирались делать?
- На это за нами стоял второй эшелон обороны – истребительная авиация и ПВО на территории страны. То есть, повторяю: мы имели в Средиземном море не какое-то «постоянное присутствие», а мощный первый оперативный эшелон обороны Советского Союза от глобального удара всеми возможными средствами.
А что сегодня? В Сирии второй год идет заваруха, а кроме плавмастерской в Тартусе ничего более постоянного у России там нет. Отдельные корабли появляются, постоят месяц-другой. И уходят. Создать серьезное корабельное соединение там на не из чего. Я уж про эскадру не говорю. Ну, хотя бы малочисленную корабельную ударную группу, способную создать хоть какую-то угрозу авианосцам. Кого в нее включать? На Черноморском флоте – ракетный крейсер «Москва». В охранении какого-нибудь сторожевого корабля или тральщика. Больше некого.
Кем менять «Москву», чтобы соединение было постоянным? На Балтике ни одного ударного корабля океанской зоны у нас не осталось. Ну, можно с Севера прислать «Петра Великого», если он не в ремонте. Все.
«СП»: — Еще на Северном флоте на ходу сравнительно новый большой противолодочный корабль «Адмирал Чабаненко».
- «Чабаненко» — не ударный корабль. Он может пригодиться только в охранении у «Петра Великого».
Словом, из этих боевых единиц при всем желании оперативного соединения в Средиземном море не сколотить. Но других нет. Потому что за 21 минувший окаянный год ни одного боевого корабля океанской зоны, ни одной подводной лодки в России не построили. Такого в истории российского Военно-морского флота за 300 с лишним лет его существования не было. По два десятилетия достраиваем то, что досталось от СССР. А если корабль 20 лет простоял на стапеле – его после ввода в строй через пару лет по-хорошему надо списывать. Потому что и корпус, и техническая «начинка» — все устаревает.
«СП»: — Так ведь для оперативного соединения не только боевые корабли необходимы.
- А как же! Чтобы хоть один боевой корабль там находился, нужен танкер. Причем, большого водоизмещения. Потому что топлива понадобится много. Еще необходим водолей – пресная водичка то всем нужна, и людям, и технике. Спасательный буксир нужен – без буксиров из наших баз теперь ни один крупный корабль в океан не выходит. Понятно — почему?
«СП»: — Понятно. Боимся, что ход внезапно потеряет и придется тащить обратно к причалу.
- Правильно. Дальше пойдем. Нужен сухогруз для доставки продовольствия. Раньше у меня на эскадре мы у средиземноморских стран только овощи и фрукты для себя закупали. Остальное везли из Союза. Сейчас снабжение придется организовывать так же. Значит, для доставки, допустим, мяса и рефрижератор нужен. Получается – в дополнение к боевым кораблям еще целый вспомогательный флот потребуется. Есть он у нас? Ответ известен.
Но в Кремле сказали – присутствовать в Средиземном. Значит, будет присутствовать. Будем собирать по два-три хоть каких-то корабля и отправлять через проливы. А зачем – никто не знает.
«СП»: — Есть же такое понятие – демонстрация флага. Может, для этого?
- Демонстрация флага может быть эффективной, если под этим флагом сила. А силы у нас нет. Тогда это демонстрация чего-то другого.
«СП»: — Полагаете, идея Шойгу – исключительно для внутреннего употребления? Дескать, смотрите: Россия встает с колен…
