Ничего не предвещало осложнений в жизни.
Обьявили постороение роты. Гвардейцы-танкисты строиться не спешили т.к. слышали крики Толи Горохова – командира 5-й танковой роты из каптерки. Толя, или «Дмитрич», или «Командир» был «гренадерского» роста 160см краснеющий при негодовании блондин.
«Командир» выскочил на центральный проход казармы, гневно окинул взглядом строй. Причиной гнева Дмитрича были грязные котелки в вещевых мешках. И не просто несколько грязных котелков, а все!!!
Багровый Дмитрич кипел и бегал перед строем молча в одну и другую стороны.
Крайним делать было некого т.к должность старшины была вакантной,
Я был в роли 3-х командиров танковых взводов одновременно, остальные два и зампотех были отправлены в Афганистан более года назад, но должности их кадровики не спешили заполнять.
И вдруг Дмитрич резко останавливается и поворачивается к строю, смотрит на командира танка сержанта Буряченко, сироту, выросшего в семье тетки в Северном Казахстане. Этот широкоплечий громила-увалень был совестью роты и по-хохляцки исполнительный. Сержант стоит «глаза об землю».
И ротный задает ему вопрос: Ты что, Буряченко, меееняяя, командиииира рооооты,
в хрееееен собачий не ставишь?
Буряченко начинает заливаться краской по причине сложности ситуации.
Покраснев, он с трудом выдавливает из себя: Ну почему, товарищ капитан, ставлю.
Ротного на бегу заклинило: Тыыыы? Меняяяааа? Командиииира рооооты? В хреееееен собачий ставишь?
Да я тебя…..
Я успел ротного схватить в полете на Буряченко…
Рота была мной отправлена в парк «тереть танкам морды», а Толю я долго успокаивал в канцелярии роты под его периодические крики: меня, командира роты и в хрен собачий???