Проблема создания оперативных командований и соответствующих средств автоматизации управления в России упирается не только в решение технических и организационных задач (их, заметим, немало). В этой сфере предостаточно трудностей чисто психологиче¬ских. В частности, открытым остается вопрос, кто сможет возглавить подобное командование. На пер¬вый взгляд это должен быть во всех отношениях под¬готовленный общевойсковой генерал, которому оди¬наково близки и понятны интересы всех компонентов разновидовой группировки. Однако за этим бесспор¬ным тезисом скрываются детали, о которых нельзя не сказать.
В России руководство Вооруженных сил традици¬онно представлено общевойсковыми военачальника¬ми. За редким исключением на протяжении последних семидесяти лет должности министра обороны, началь¬ника Генерального штаба и прочие ключевые посты в военном ведомстве занимали генералы-пехотинцы (или танкисты). Те немногие случаи, когда у руля Минобороны оказывались летчик, десантник, ракет¬чик, лишний раз убеждали и руководство страны, и армейскую общественность, что представителям других видов Вооруженных сил (кроме Сухопутных войск) столь сложное дело доверять нельзя. Ибо «узкие спе¬циалисты» во главе военного ведомства с первых ми¬нут с увлечением отдавались любимому делу — пре¬вращали бюджет МО, скажем, в бюджет РВСН или развивали теорию и практику мобильных сил, а самое главное, пользуясь отсутствием каких-либо процедур в кадровой политике, всюду насаждали выдвиженцев из ранее подчиненных им структур. По существу, годы, в течение которых Минобороны руководили «спецы», смело можно считать потерянными для творческого развития армии и флота.
Увы, нынешние российские общевойсковики ни¬чуть не лучше. Это, по большому счету, командиры стрелковых подразделений с опытом постановки задач ствольной и реактивной артиллерии. В настоящее вре¬мя у генералов Минобороны и Генерального штаба нет практического опыта руководства разновидовыми группировками войск и сил оперативно-стратегиче¬ского уровня. Более того, об управлении силами ВВС и ВМФ многие из них имеют самое общее представле¬ние (в целом описательного характера).
Но и это еще не все. Трагизм ситуации заключается в том, что больших догматиков и схоластов, чем совре¬менные российские общевойсковые генералы, пред¬ставить трудно. В их головы раз и навсегда вбито крат¬кое и точное изложение истин мотострелковой и тан¬ковой веры, составленное и утвержденное еще в годы Великой Отечественной войны. Убедить их в том, что центр тяжести вооруженной борьбы давно перемес¬тился в воздушную сферу, а классические фронтовые операции принадлежат военной истории, практически возможно. Единственный урок, извлеченный нашими общевойсковыми генералами из опыта войны в Персидском заливе 1991 г. «Буря в пустыне»: только ввод в действие группировки сухопутных войск позво¬лил командованию многонациональных сил за четыре дня закончить кампанию. Как говорится, без коммен¬тариев,
На образ мышления высокопоставленных обще¬войсковых начальников далеко не лучшим образом повлияли и войны, которые вел СССР (Россия) в по¬следние десятилетия. По существу, наши генералы не встречались с равным по силам и боевым возможно¬стям противником. Иррегулярные формирования, с которыми им довелось сражаться, не располагали авиацией, бронетанковыми войсками, современной артиллерией, действовали без поддержки с моря. Эти факторы в дальнейшем далеко не лучшим образом сказались на подготовке и качестве российской воен¬ной элиты.
Наконец, современные российские общевойско¬вые начальники руководят подчиненными с помощью боевых приказов и оперативных директив. Предста¬вить сегодня отечественного общевойскового коман¬дира за экраном индикатора воздушной и наземной обстановки, управляющего войсками и силами с по- мощью клавиатуры и громкоговорящей связи, практи¬чески невозможно. Мотострелковые и танковые генералы физически и психологически не готовы к тому, что в операциях XXI в. обстановка может меняться со скоростью 20 км в минуту.
Таким образом, проблема создания оперативных командований упирается в подготовку управленцев новой формации. Время властно требует общевойско¬вого командующего качественно иного уровня. В своей сложности эта проблема находится в одном ряду с разрешением технических и организационных во¬просов.
В заключение следует сказать вот о чем. Разумеет¬ся, не только у России сегодня мало шансов противо¬стоять Соединенным Штатам Америки (да еще вкупе с союзниками США по НАТО) в случае гипотетическо¬го конфликта. Но это — весьма слабое утешение. Вряд ли страна величиной с континент, благодаря своим природным, экономическим, интеллектуальным воз¬можностям традиционно и обоснованно претендую¬щая на роль одной из ведущих держав планеты, дос¬тойна быть в военном отношении на уровне лидеров третьего мира.
«Шок и трепет» еще раз убедительно доказал, что Соединенные Штаты Америки являются единствен¬ной в мире военной супердержавой. Усилиями Белого дома и Пентагона создана уникальная военная мощь, которая может быть эффективно применена для реше¬ния политических задач. Особенно примечательна комбинация способностей вооруженных сил США действовать на суше, в воздухе, на море и в космосе, причем обладать превосходством над гипотетическим противником на любом из названных направлений. Никто в мире, кроме США, считают эксперты, такой способностью больше не обладает и обладать уже не будет.
После «Шока и трепета» образца 2003 г. с полными на то основаниями можно говорить о рождении новой Формы ведения вооруженной борьбы. Это подтвердил и глава Белого дома в мае 2003 г. Президент США Джордж Буш и его ближайшее окружение поддерживают войны, ведущиеся без причинения со¬путствующего ущерба. Во время посещения завода компании «Боинг», на котором производятся самоле¬ты F/А-18, Буш заявил рабочим: «Точность наших технологий больше, чем когда-либо, защищает жизни наших солдат и жизни невинного гражданского насе¬ления. В наступившую новую эру боевых действий мы можем воевать против режима, а не против нации. Террористы и диктаторы больше не могут чувствовать себя в безопасноcти за спинами невинных граждан».
Тем не менее отдельные пессимистически настро¬енные аналитики считают, что американское высоко¬точное оружие вряд ли сможет решить исход военного конфликта с решительно настроенным противником, применяющим различные тактические новации, как это было, скажем, во Вьетнаме. Противник, обладаю¬щий ресурсами для противостояния воздушному и морскому господству США, может нанести и более серьезный урон американским сухопутным силам. К тому же ход и исход военного конфликта могут рез¬ко изменить артиллерийские и ракетно-бомбовые уда¬ры по крупным городам союзников Америки. Это се¬годня в состоянии сделать, в частности, Северная Ко¬рея и Сирия. Иными словами, вопросы остаются.
Несмотря на это, можно смело говорить о круп¬нейшем военном-политическом триумфе Соединенных Штатов, подтвердившем их неоспоримое мировое ли¬дерство. А что же в России? Только один эпизод может быть в этом плане вполне показательным. В начале мая 2003 г. подведены итоги проверки, которой были под¬вергнуты Генеральным штабом Военно-воздушные силы. Руководил мероприятием начальник Генштаба Анатолий Квашнин.
Перед тем как предоставить слово докладчику - начальнику Главного оперативного управления ГШ Александру Рукшину, Квашнин приказал генералу из Главного управления кадров занять место между док¬ладчиком и первым рядом кресел зала. Начальник Генштаба строго-настрого указал кадровику внима¬тельно следить за военачальниками, приглашенными на совещание. «Если кто заснет, - угрожал Кваш¬нин, - сразу уволить!»
В ходе доклада начальника ГОУ Анатолий Кваш¬нин перебивал его через каждые две-три минуты, про¬странно комментируя тезисы Александра Рукшина. В результате выступление начальника ГОУ растяну¬лось более чем на три часа. Начальник Генштаба при этом особо не сдерживал себя какими-либо этически¬ми нормами и не скупился на оскорбления и униже¬ния сидящих в зале генералов и офицеров Военно-воз¬душных сил. Цитировать российского начальника, как президента США, вряд ли возможно. Речь Анатолия Квашнина достаточно сильно расходилась с общепри¬нятыми нормами и правилами русского литературного языка.
Столь сумбурное подведение итогов в одном из ви¬дов Вооруженных сил тем не менее косвенно свиде¬тельствует, что российский генералитет все-таки по¬немногу оживает и выходит из комы, в которую вверг его быстрый разгром армии иракского диктатора. Как известно, вооруженные силы Ирака представляли со¬бой уменьшенную копию отечественной армии и были оснащены оружием российского производства. Поэто¬му ответ, смогут ли отразить подобный натиск Воору¬женные силы РФ (с применением только обычных боеприпасов) практически нет шансов. Последний российский ко¬зырь — тактические и стратегические ядерные боепри¬пасы. Однако применением ядерного оружия можно совершить лишь военно-политическое самоубийство. Политическое руководство государства должно ра¬зобраться, наконец, способен ли современный выс¬ший руководящий состав Вооруженных сил вывести российскую армию и флот на передовые мировые по¬зиции или не способен это сделать в принципе. До конца исключать, что современной военной элите страны подобные задачи просто не по силам, навер¬ное, нельзя. Американский «Шок и трепет» поставил перед высшим руководством России вопросы, на ко¬торые невозможно не ответить, причем предельно гласно, ясно, конкретно, быстро и точно.