ОЧЕНЬ большие проблемы с загрузкой РПФ. Шигин Гибель МЗ "Ворошиловск"
ОЧЕНЬ большие проблемы с загрузкой РПФ. С ВИФ2, форумами Балансера (Авиабазой) этого нет
Преданные забвению. Тайна гибели минного заградителя «Ворошиловск»
Шигин В., капитан 2 ранга. Преданные забвению. Тайна гибели минного заградите¬ля «Ворошиловск», — "Боевая вахта", 4,11, 14,16 и 23 марта 1995 г. В сокращенном вари¬анте опубл. в журнале «Морской сборник», № 10 за 1995 год, стр. 88-92.
Среди немалого числа трагедий, постиг¬ших за 300-летнюю историю отечественный Военно-Морской Флот, одной из самых мало¬изученных является трагическая судьба мин¬ного заградителя «Ворошиловск», чья гибель стала своеобразным прологом к последовав¬шей ровно шесть лет спустя трагедии ли¬нейного корабль «Новороссийск».
Длительное время завесами секретнос¬ти и молчания были окружены и обстоятель¬ства гибели «Новороссийска». Однако сегод¬ня о них написано и сказано достаточно мно¬го, чего не скажешь о минном заградителе «Ворошиловск».
Одной из первых о страшной трагедии, происшедшей 30 октября 1950 года, расска¬зала в 1992 году газета "Владивосток". Пуб¬ликация имела резонанс: по инициативе пер¬вого заместителя Главнокомандующего ВМФ адмирала И.В.Касатонова и при личном участии командующего ТОФ адмирала И.Н.Хмельнова на острове Русском был сооружен памятник погибшим морякам «Ворошилове-ка», открытие которого состоялось б нояб¬ря 1994 года.
Документальная повесть, предлагаемая читателям, первая попытка глубоко иссле¬довать причины и последствия гибели одно¬го из кораблей Тихоокеанского флота, допол¬нить недостающие страницы истории ТОФ.
Мне снился брандер, тонущий кормою, А на корме тяжелый сверток тел... Н.Тихонов. Для начала нам предстоит вернуться во времена, куда более отдаленные, в Германию времен кайзера Вильгельма. Именно там в 1907 году по заказу российского Доброфлота был спущен на воду грузо-пассажирский пароход, получивший наименование «Котик».
Вплоть до первой мировой войны пароход, переименованный к тому времени в «Ставро¬поль», совершал регулярные рейсы на Даль¬ний Восток, доставляя туда грузы и переселен¬цев.
После революции команда разбежалась, а пароход поставили на прикол. Во Владивосто¬ке пережил «Ставрополь» гражданскую войну и интервенцию. Разграбленный «Ставрополь» с поломанной машиной не привлек к себе вни¬мания ни японцев, ни белогвардейцев. Власть в городе все время менялась, а «Ставрополь» по-прежнему ржавел у причала,
О заброшенном пароходе вспомнили лишь после вступления во Владивосток Красной Армии. Новой власти были необходимы морс¬кие суда, а интервенты, уходя, увели с собой все, что держалось на плаву. Вот тогда-то вспомнили о «Ставрополе».
Пароход был сразу же поставлен в ремонт и вскоре, вооруженный несколькими пушками, он уже, как вспомогательный крейсер вошел в состав Морских Сил Дальнего Востока. Так будущий минзаг пережил свое первое перевоп¬лощение из грузового парохода в крейсер.
Сразу же по выходу из завода начались боевые будни. Уже в апреле - июле 1923 года «Ставрополь» принимает самое активное уча¬стие в уничтожении в Аянском уезде последне¬го белогвардейского отряда генерала Пепеляева.
Затем «Ставрополь» спустил военный флаг и, как в былые времена, занялся пере¬возкой грузов. Прошло еще восемь лет — и новый поворот судьбы: «Ставрополь» стано¬вится гидрографическим судном. 24 декабря 1931 года пароход был зачислен в состав от¬ряда судов управления по безопасности кораб¬левождения. 3 мая 1932 года на «Ставропо¬ле» вновь торжественно подняли Военно-морской флаг. Так началась вторая военная служ¬ба судна.
Как гидрограф, «Ставрополь» трудился в течение двух лет. Однако вскоре начальство сочло, что судно со столь вместительными трюмами использовать для замеров глубины и постановки буев нецелесообразно. И «Став¬рополь» был переименован в минный загра¬дитель. Затем с июля по декабрь 1934 года он числился минным блокшивом, то есть судном, выполняющим функции плавучего минного склада. С11 января 1935 года блокшив вошел в состав создаваемого Тихоокеанского флота.
Конец тридцатых годов — время 8 исто¬рии нашего государства особое. Страна жила в каждодневном ожидании начала большой войны на Востоке, где уже вовсю раскручивал¬ся маховик японской агрессии. Хасан и Ханхил-Гол были лишь ее прологом.
Тихоокеанский флот тех лет был весьма невелик и тягаться с японскими авианосными армадами ему было явно не по силам. Вся надежда была на подводные лодки и мины. Именно поэтому «Ставрополь» снова был по¬ставлен в завод, где его переоборудовали, насколько это было возможно, в минный заг¬радитель. Новому минзагу присвоили и новое, в духе времени, название—«Ворошиловск», в честь города, названного именем тогдашне¬го наркома обороны.
Водоизмещение минного заградителя со¬ставляло 2300 тонн, парадный ход не превы¬шал 10 узлов. Вооружение составляли четыре 76-мм орудия и две спаренные четырехствольные установки пулемета "Максим" (позднее они будут заменены на более современные "Эрликоны"). Просторные грузовые трюмы минзага вмещали теперь без малого 389 мин. Экипаж «Ворошиловска» насчитывал 155 человек. Зачисленный в состав бригады ОВРа главной базы Тихоокеанского флота, корабль начал свою службу.
Годы Великой Отечественной прошли для минзага в постановке учебных минных заграждений и томительном ожидании начала боевых действий. Часть команды, покинув корабель¬ную палубу, ушла в морскую пехоту. Именно они, моряки-тихоокеанцы, устилали своими бушлатами заснеженные подмосковные поля, сражались в руинах Сталинграда, на Кавказе, штурмовали Будапешт и Берлин. Из сошедших с «Ворошиловска » обратно не возвратился уже никто...
С начала войны с Японией минзаг в базе уже не застаивался. Дел у него хватало. Днем и ночью «Ворошиловск» ставил оборонитель¬ные минные заграждения, прикрывая подходы к дальневосточному побережью. Ведь совсем рядом базировался большой японский флот, изрядно потрепанный, но еще вполне боеспо¬собный.
Остатки вражеской армады легли под аме¬риканскими бомбами на дно бухты Куре, а ударная Маньчжурская армия капитулировала под напором советских танков. Теперь минный заградитель ликвидировал собственные мин¬ные поля, освобождая простор для мирного судоходства.
Опыт войны подсказал первую послевоен¬ную кораблестроительную программу. В ней наряду с крейсерами, эсминцами и подводны¬ми лодками планировалось создание и скоро¬стных современных минных заградителей.
Старик «Ворошиловск», разменявший уже пятый десяток своей жизни, доживал свои пос¬ледние дни. Ветерана ждал скорый вывод в резерв и медленная смерть под огненным жа¬лом автогена. И снова, в который уже раз, в судьбу корабля вмешалась политика. Гряну¬ла корейская война!
В дальневосточные воды вошел американ¬ский флот. Предсказать ход последующих со¬бытий тогда бы не взялся никто. Локальный конфликт мог в любой момент обернуться но¬вой мировой бойней.
Мы и Китай поддерживали Пхеньян, аме¬риканцы со своими союзниками - Сеул. Лет¬чики комкора Кожедуба десятками сбивали американские бомбардировщики, а корабли под звездно-полосатым флагом часто подры¬вались на таинственных северокорейских ми¬нах, которыми местные рыбаки прямо с джо¬нок усеивали прибрежные воды.
В последнее верится с трудом, ведь мин¬ное дело, как никакое другое, требует высочай¬шего профессионализма и специальных кораб¬лей для выполнения столь важной и масштаб¬ной задачи. Ни того, ни другого у северокорей¬ских моряков в то время не было. Поэтому вполне можно предположить, что для выпол¬нения столь рискованного предприятия и был задействован «Ворошиловск». Такая точка зре¬ния, кстати, имеется и в немногих воспомина¬ниях о трагической судьбе корабля, гибель ко¬торого многими напрямую связывается с ко¬рейскими событиями.
Оговорюсь сразу, никаких документальных подтверждений участия минного заградителя в боевых постановках мин у побережья Север¬ной Кореи автору в ходе работы над повестью найти не удалось. Поэтому ведя далее рассказ о событиях вокруг «Ворошиловска», я буду придерживаться официальной точки зрения, той, что нашла свое отражение в бумагах, ак¬тах и отчетах по трагедии 30 октября 1050 года у острова Русский. Однако, разумеется, корей¬ская война все же сказалась на судьбе «Воро¬шиловска», пусть даже и косвенно...
Итак, что же представлял собой минный заградитель «Ворошиловск» и его экипаж в преддверии произошедшей с ним трагедии?
В 1948 году корабль был направлен в Порт-Артур, где на местном судостроительном заводе прошел докование и средний ремонт. В следующем 1949-м он успешно отработал за¬дачи боевой подготовки, выставив на состяза¬тельных минных постановках почти пятьсот мин (!) и получив высшую награду, даваемую кораблям в мирное время — приз Морского министра, став таким образом лучшим кораб¬лем своего класса во всем советском Военно-Морском Флоте.
Познакомимся поближе с главными учас¬тниками трагических событий 30 октября. Ко¬мандиром «Ворошиловска» в это время являл¬ся капитан 3 ранга Василий Иванович Корженков.
Из служебной характеристики В. И. Корженкова: "Окончил ВМУ в 1939 году. Член ВКП(б) с 1944 года. На ЗМ «Ворошиловск» не¬прерывно служит 10 лет, из них в должности командира корабля с 1947 года. Начал службу артиллеристом, затем помощником команди¬ра корабля. Командовал кораблем умело. Ма¬неврами корабля управлял умело. Организа¬цией и порядком на корабле занимался не си¬стематически. Тактически подготовлен. Авто¬ритетом у личного состава пользовался".
Заместитель командира корабля по поли¬тической части - капитан 3 ранга Николай Иванович Дерипаско. Об этом человеке, по¬жертвовавшем своею жизнью ради спасения сотен других, особый рассказ еще впереди.
Помощник командира корабля—старший лейтенант Алексей Сергеевич Савинов. Окон¬чил ВМУ в 1945 году. На корабле с 1948 года. Аттестован положительно.
Командир БЧ-3—лейтенант Николай Яков¬левич Кононец. Окончил ВМУ в 1948 году. Член ВЛКСМ. Из служебной характеристики: "Был командиром группы, с мая 1950 года назначен командиром БЧ-3 минного заградителя. Как командир БЧ-3 подготовлен удовлетворитель¬но. Минную специальность любит. Недостаточ¬но требователен. Исполнителен, дисциплини¬рован. Пользовался авторитетом среди личного состава корабля. Задачи боевой подго¬товки в 1950 году выполнил с хорошими и от¬личными показателями".
Что касается команды «Ворошиловска», то в подавляющем большинстве ее составляли старослужащие матросы, имевшие за плеча¬ми по пять-семь лет службы. Документы пока¬зывают, что к концу 1950 года на корабле было до 90 процентов старослужащих и всего лишь, 10 процентов молодых матросов.
Небезынтересны документы, посвящен¬ные общим характеристикам экипажа «Воро¬шиловска», часть из которых (положительная) была составлена до произошедшей трагедии, другая (отрицательная) непосредственно пос¬ле нее. Один из документов гласит: "...Состо¬яние партийно-политической работы и ра¬боты партийной и комсомольской органи¬заций корабля оценивается политическим отделом дивизии ОВР и политическим уп¬равлением флота как удовлетворительное и по их заключению выделяется в лучшую сторону среди кораблей ОВР".
В другом картина совершенно противопо¬ложная: "...В течении 1950 г. до катастрофы на корабле имели место два чрезвычайных происшествия: случай дезертирства и са¬мовольная отлучка свыше двух часов. В январе 1950г. на корабле был вскрыт слу¬чай извращения дисциплинарной практики (рукоприкладство). Приведенные факты свидетельствуют о том, что состояние воинской дисциплины на ЗМ «Ворошиловск» было явно неудовлетворительно".
Так каким же был все же экипаж минзага? Лучшим или худшим? Думается, что ни тем ни другим. Это были самые обычные люди со всеми свойственными им недостатками. Что-то у них получалось лучше, что-то нет.
Пока они, не вылезая из морей, потом сво¬им и мозолями зарабатывали приз министра, им списывали все промахи. И, закрывая глаза на все плохое, считали самыми лучшими. Ког¬да же произошло непоправимое, то их (кто впрочем, остался в живых) сразу стали счи¬тать наихудшими, разом вспомнив все былые огрехи. Увы, «Ворошиловск» здесь не исклю¬чение. Подобные оценки в советском флоте к сожалению, были не редки...
Впрочем, уровень профессионализма эки¬пажа ни у кого сомнений не вызывал. Ведь ко¬рабль имел приз за 1949 год и не без основа¬ний готовился повторить свой прошлогодний успех и в 1950-м. Кстати, за тот же 1950 год командование флотом оценило минную под¬готовку экипажа «Ворошиловска» в 4,5балла!
Сам корабль в это время входил в состав 30-й дивизии охраны водного района главной базы 5-го ВМФ наряду с минзагом «Аргунь» и сетевым заградителем «Сухона». В те годы решением Сталина Балтийский и Черноморс¬кий флоты были искусственно разделены каж¬дый еще на два флота. На Тихом океане были образованы 5-й и 7-й флоты. 7-й—Североти¬хоокеанский, 5-Й с главной базой во Владиво¬стоке.
5-й ВМФ от других отличался особо, прежде всего тем, что в то время им командовал Н.ПКузнецов, незадолго перед этим снятый Сталиным с должности наркома ВМФ. Обладая огромным опытом и талантом флотоводца, Кузнецов в са¬мое короткое время добился больших успехов в повышении боеготовности 5-го ВМФ.
Под стать командующему были и его пер¬вые помощники, прежде всего начальник шта¬ба флота контр-адмирал В.А. Касатонов, един¬ственный флотоводец в истории отечествен¬ного флота, командовавший поочередно прак¬тически всеми четырьмя флотами: Балтийс¬ким, Черноморским и Северным. На Тихооке¬анском, являясь длительное время начальни¬ком штаба, он некоторое время также факти¬чески командовал флотом.
Начальником политуправления являлся легендарный комиссар Великой Отечественной Я.Г.Почупайло, человек, также оставивший яркий след в истории нашего флота.
Естественно, что созвездие столь талант¬ливых руководителей, возглавлявших 5-й ВМФ, сразу же заметно выделило его в луч¬шую сторону из числа других. И то, что «Воро¬шиловск» был отмечен именно этими началь¬никами, пожалуй, говорит о многом.
И еще немного статистики. В роковом для корабля 1950 году на минный заградитель об¬рушился буквально шквал всевозможных про¬верок. Чем это было вызвано, до конца не ясно. Может, участием корабля в состязательных минных постановках, а, может тем, что минзаг выполнял какие-то особые секретные задания? Штаб ОВР проверял «Ворошиловск» пять раз, командир дивизии трижды, минно-торпедное управление флота, штаб и политуправление флота, каждое по три раза. Кроме этого, ко¬рабль был комплексно проверен (а точнее, вывернут наизнанку) главной инспекцией ВМФ во главе с бывшим командующим Черноморс¬ким флотом вице-адмиралом Владимирским. Инспекция также подтвердила высокий уровень подготовки экипажа «Ворошиловска» по всем показателям.
Итак, 14 октября 1950 года по представле¬нию командира 30-й дивизии ОВР, командую¬щий 5-м ВМФ своим приказом допустил мин¬ный заградитель «Ворошиловск» к состяза¬тельным минным постановкам, как лучший ко¬рабль 30-й дивизии. 18 октября штаб флота издал специальную директиву штабу дивизии ОВР на проведение состязательной минной постановки минзагу. с указанием тактической задачи, количество выставляемых мин и их образцов. В соответствии с этим в течение двух суток с 23 по 25 октября на «Вороши¬ловск» было принято 230 боевых мин и мин¬ных защитников.
Почему кораблю было приказано ставить на состязаниях боевые мины "АМД-1000", не¬понятно, ведь на состязаниях 1949 года минзаг ставил лишь учебные мины. Скорее всего, это было вызвано именно событиями корейс¬кой войны: флот готовился к возможным бое¬вым действиям. Так события в Корее, пусть и косвенно, но все же оказали влияние на судь¬бу «Ворошиловска»».
Едва на борт минного заградителя была погружена последняя мина, тут же последовал приказ следовать на постановку.
В тот же день, выйдя в море, «Вороши¬ловск» выставил минное заграждение в Амур¬ском заливе. На борту корабля в это время находилось четыре представителя штаба фло¬та во главе с заместителем начальника штаба 5-го ВМФ по боевой подготовке капитаном 1 ранга Збрицким (в будущем командующим эс¬кадрой Черноморского флота).
Сразу же после завершения постановки была осуществлена выборка выставленных мин. Помимо «Ворошиловска», в ней участво¬вали подошедшие сетевой заградитель «Су¬хона» и посыльное судно «Терек». Закончив выборку раньше «Ворошиловска», они сразу взяли курс в базу.
Сам минный заградитель, также завершив выборку оставшихся мин, направился в бухту Новик для сдачи мин на склад. В это время в его трюмах насчитывалось 107 якорных и дон¬ных мин, а также 20 минных защитников.
В 8 часов 15 минут 30 октября 1950 года «Ворошиловск» прибыл в бухту Новик и от¬швартовался правым бортом у причала мыса Шигина невдалеке от минного склада. «Сухо¬на» и «Терек», выгрузив к этому времени свои мины на берег, уже ушли во Владивосток. По¬этому ко времени подхода минного заградите¬ля пирс и складские пути были уже полностью загромождены их минами.
В 8 часов 30 минут по сигналу "большой сбор"экипаж «Ворошиловска» был выстроен на пирсе. Помощник командира старший лей¬тенант Савинов и командир минной боевой части лейтенант Кононец развели людей на работы по выгрузке мин. При этом одна часть была назначена на раскатку мин на берегу от корабля до склада, Другая же должна была выгружать их непосредственно из погребов. Командир корабля наблюдал за разводом на работы со спардека, не вмешиваясь в распо¬ряжения своего помощника.
Из всей команды на построении отсутство¬вали 39 человек, 11 из которых с разрешения командира готовились к увольнению в запас, а остальные по различным причинам были отпущены в город. Позднее будет подсчита¬но, что из 38 специалистов-минеров в выгруз¬ке мин участвовали всего 19 человек, осталь¬ные были распределены на другие работы.
Выгрузка мин началась из носового погре¬ба стационарными паровыми лебедками.
Здесь следует остановиться на особенно¬стях конструкции «Ворошиловска»: будучи ко¬раблем не специальной постройки, а обычным грузовым пароходом, он был весьма относи¬тельно приспособлен к погрузке и выгрузке мин. Причем весьма устаревшие лебедки, имевшие ограниченный вылет, могли выгру¬жать мины лишь в два приема. В начале из трюма на верхнюю палубу, а затем с палубу уже непосредственно на пирс.
Итак, выгрузка мин началась. Погода в тот день была спокойная. Ветер 2-3 балла, море - 1 балл, видимость до 5 миль, небольшая облачность, временами дымка, температура воздуха - десять градусов тепла.
В 10 часов утра в самый разгар работ с разрешения дежурного офицера минзага стар¬шего лейтенанта Павленко к левому борту «Ворошиловска» пришвартовались баржа ВСН-239 и буксир РБ-88 продовольственного отдела тыла Владивостокской базы ВМБ. Не прекращая выгрузку мин, старший лейтенант Павленко привлек несколько матросов на при¬ем продовольствия с баржи.
Спустя еще два часа был объявлен пере¬рыв на обед. Во время обеда руководивший выгрузкой мин лейтенант Кононец получил через рассыльного матроса приказание коман¬дира закончить выгрузку мин в 18.00. Спустя некоторое время, спустившийся в кают-компа¬нию старший лейтенант Савинов повторил это приказание.
Причина указания командира конкретного срока окончания работ очевидна - необходи¬мо было дать людям отдых после столь на¬пряженного выхода в море: офицерам съехать на берег к семьям, матросам посмотреть но¬вый кинофильм, за которым заблаговременно был послан на кинобазу корабельный киномеханик.
Сам командир корабля капитан 3 ранга Корженков до обеда занимался у себя в каюте составлением отчетной документации по ито¬гам выхода в море и минной постановки, а за¬тем отдыхал там же в каюте. Вспомним, что позади у него было несколько бессонных су¬ток на ходовом мостике да еще присутствие на борту флотской комиссии.
Однако, самоустранившись от столь ответ¬ственного и далеко не безопасного мероприя¬тия, которым он должен был лично руководить, Корженков нарушил все существующие инст¬рукции и правила. Почему так поступил коман¬дир?
Наверное, кроме усталости, сказалось и то, что подобные операции на «Ворошиловске» проводили уже десятки, если не сотни раз. Ко¬манда была опытная, каждый знал свое дело, и командир за ход работ особо не волновался. Все должно было быть, по его разумению, как всегда.
Старшим на выгрузке некоторое время был помощник командира Савинов, но затем он, убедившись, что все идет, как всегда, хорошо, отправился после обеда к себе а каюту. Те¬перь, после его ухода, старшим на выгрузке остался командир минной боевой части лей¬тенант Кононец, но и он находился на берегу в районе откатки мин к складу. Таким образом, когда после обеда была продолжена выгрузка мин, на палубе «Ворошиловска» не было ни одного офицера...
Однако работа шла быстро. Матросы свое дело знали и действовали умело. Причем бо¬лее споро работали те, кто был на борту минзага, и моряки, откатывавшие мины, попросту не успевали таскать их к складу, пути к кото¬рому были к тому же загромождены минами с «Сухоны» и «Терека».
К 14 часам 55 минут с «Ворошиловска» были сгружены 82 якорные и 13 более мощ¬ных донных мин "АМД-1000". Причем после¬дние находились у самого края пирса в непос¬редственно близости от минного заградителя. На верхней палубе корабля в это время находилось три акустические донные мины, некоторое количество их было еще в коридо¬рах Разгрузка подходила к концу. В кормовом погребе оставались последние три акустичес¬кие и две якорные мины.
В это время руководивший работой на верхней палубе минер старший матрос Васи¬лий Чанчиков без ведома командира БЧ-3 раз¬решил для ускорения работ отсоединить пе¬ред выгрузкой донных мин на пирс их тележ¬ки. Мины поэтому на металлической палубе ук¬ладывали бок о бок прямо у люка кормового погреба.
К14 часам 55 минутам у люка было уло¬жено сразу три донные мины. Для четвертой места почти не было. Ее можно было лишь буквально втиснуть в щель между другими, что было уже далеко небезопасно.
Однако желание поскорее закончить выг¬рузку и уверенность в своем опыте затмили чувство опасности. К тому же рядом не оказа¬лось и офицеров, которые могли бы вмешать¬ся в последующее развитие событий.
Наконец из люка минного погреба показа¬лась очередная донная мина.. Бывшие на па¬лубе сразу же обратили внимание, что, про¬виснув на стропах, она сильно наклонилась головной (зарядной) частью вперед. Но и это никого не остановило. Тысячи раз проделыва¬ли участвовавшие в разгрузке эту, казалось бы, до совершенства отработанную операцию, и не сомневались, что все будет благополучно и в этот раз.
При попытке стоявшего на лебедке матро¬са втиснуть ее между двумя соседними мина¬ми она своей тяжестью развернула одну из лежавших мин, а затем с силой ударилась го¬ловной частью о металлическую палубу.
Далее события развивались с ужасающей быстротой. Увидевший удар мины о палубу, старший поста приемки мин старший матрос Алексей Быков, решив, что мина уже легла на палубу всем корпусом, крикнул стоявшему на лебедке матросу Василию Шатилову, чтобы тот травил лебедочный трос. Шатилов испол¬нил команду.
Через мгновение, неудерживаемая более тросом кормовая часть мины резко пошла вниз и, с силой ударившись об острый угол ушка бугеля своей соседки, который глубоко вошел в ее корпус, с грохотом упала на палубу.
К мине бросился стоявший рядом старший матрос Николай Вымятин, хотевший было отдать строп, но был с обоженным лицом отброшен в сторону, внезапно раздавшимся разрывом.
Из объяснительной старшего матроса Николая Вымятина: "...Я подошел и стал от¬давать стропы. Когда я только нагнулся и пра¬вую руку протянул к стропам, в это время раз¬дался глухой взрыв и одновременно пламя обожгло мне все лицо, особенно левую сторо¬ну, правую руку и ногу... На четвереньках я отполз к радиорубке и затем перепрыгнул че¬рез борт корабля, где был отправлен на ма¬шине в госпиталь".
Объяснительная матроса Александра Ступина:"... Как только мина ударилась о мины и палубу, получился взрыв... Меня сразу обо¬жгло и оглушило, отбросило под пулемет на юте, но я быстро вскочил и побежал на спар¬дек... Только вышел на палубу - меня снова ударило волной нового взрыва, и я далеко уле¬тел. Спустился в кубрик, и сразу же за мной послышался стон, это полз раненный Зинков Вася, а за ним Рыбкин..."
Вспоминает старший матрос Алексей быков: "... Не успели отправить стропы до места, около погребов произошел взрыв, нас охватило большое пламя огня, одежда на всех нас загорелась, и что-либо делать было невоз¬можно. Горя, я, Горев и Глушко стали выскаки¬вать на пирс..."
Первый взрыв застал нескольких матросов к кормовом минном погребе, из которого толь¬ко что подняли злополучную мину. Все они ока¬зались в ловушке и, будь первый взрыв чуть посильнее, никому из них не быть бы живыми. Из воспоминаний матроса Владимира Баташева:"... Находился на 1-м стеллаже. Следил снизу, чтобы мина не зацепилась и не билась о стенки во время ее подъема. Данная мина шла хорошо. После этого я услышал глу¬хой взрыв, отлетел к буйкам. Посмотрел на¬верх и увидел пламя. Я быстро вылез и уви¬дел оглушительный огонь..."
Старшина 1 статьи Вилисов рассказы¬вал:'...Личный состав, который был в погре¬бе, быстро вышел на верхнюю палубу. Я уви¬дел на палубе горевшую мину. С командой начали ее тушить. Она стала рваться неболь¬шими взрывами—заряд мины разбросало по палубе. Я начал откатывать мины по левому борту... Произошел взрыв, и меня бросило не трап. Затем еще взорвалось, и на меня упал раненый старшина 1 статьи Сидоркин..."
Первый взрыв был не очень сильным и лежавший рядом мины не сдетонировали, но он сопровождался разбрасыванием горящих кусков взрывчатки. Горящий гексоген падал на надстройки, палубу, буквально засылал лежавшие на палубе и пирсе мины. Всюду ра¬зом вспыхнули языки пламени.
В это время наверх выскочили командир корабля и помощник. Корженков объявил по¬жарную тревогу, приказал пустить орошение в минные погреба, а всей команде откатывать мины от очагов взрыва. Старший лейтенант Савинов тем временем вызвал пожарный взвод и возглавил тушение горящей мины ог¬нетушителями и водой.
Из объяснительной записки лейтенан¬та Вольдемара Шпунтова: "...Услышал глу¬хой взрыв. Выскочив из каюты дежурного, уви¬дел большой клуб дыма, пламя белого цвета и обоженных матросов... Стерший лейтенант Павленко (командир БЧ-4) отдавал приказание в машину пустить пожарный насос. Потом мы выскочили на пирс, когда огонь перекинулся на следующие мины на берегу и на корабле... По инициативе зам. к-ра капитана 3 ранга Де¬рипаско мы начали откатывать мины, стоящие на пути от корабля на склад..."
Существует и объяснительная записка самого командира. И, хотя она лаконична и больше напоминает отписку, так как тяжело раненый Корженков продиктовал ее через не¬сколько дней в госпитале, позволю себе при¬вести некоторые выдержки из нее: "...Около 15 часов мне в каюту крикнули: "Пожар на юте!", кто доложил не помню. Выскочил на спардек. Дал приказание помощнику и командиру БЧ-1 руководить раскаткой мин на палубе. Кому от¬дал приказание не помню. ...На корабле, кро¬ме меня, находился из офицеров дежурный по кораблю старший лейтенант Павленко. Больше никаких приказаний не давал, так после это¬го последовал взрыв, я потерял сознание. Больше ничего сказать не могу".
Объяснительную самого командира, подо¬бранного из воды с переломанным позвоноч¬ником и без сознания, дополняет старшина 2 статьи Георгий Осипов, бывший некоторое время рядом с ним: "...Услышав взрыв, выско¬чил на палубу. Увидел дым на юте и плаваю¬щего человека с окровавленной головой за бортом. ...Командир со спардека приказал стро¬ить пожарный взвод (скорее всего это был по¬мощник). Дали дудку по кораблю "Пожарному взводу построиться на шкафуте". Все хватали минимаксы и бежали к месту пожара. После чего по приказанию командира откатывали мины на левый шкафут... Слышал приказание командира затопить корабль, но не успели. Очнулся я вводе с левого борта на какой-то цели. Во время разгрузки пом. командира и деж. по кораблю все время находились на юте. Командир корабля очень часто выходил к ме¬сту выгрузки".
Осипов пытается, насколько может, спас¬ти своего командира. Так матросы поступают, когда речь идет только об очень авторитетном и уважаемом ими человеке. Именно таким был для команды «Ворошиловска» капитан 3 ран¬га Корженков.
Справиться с пожаром никак не удавалось. Вспышки огня под действием воды и пены сте¬ли лишь увеличиваться. Пламя быстро распро¬странилось не кормовую часть «Ворошиловс¬ка», а затем и на лирс, где рядами, тесно при¬жатые друг к другу, стояли мины. Взрыв и по¬жар были столь скоротечны, что часть коман¬ды растерялась, груды начиненных взрывчат¬кой мин гипнотизировали людей.
Из акта комиссии по расследованию об¬стоятельств происшедшего:
"...Матросы и старшины, находившиеся в непосредственной близости от очага пожара, растерялись и не знали что делать. Вместо того, чтобы изолировать горящую мину и, ис¬пользуя все имеющиеся средстве, локализо¬вать пожар - продолжали попытки тушить мину минимаксами и водой, чем усиливали и ускоряли взрыв. Отдаваемые распоряжения исполнялись только отдельными лицами, уп¬равление личным составом корабля было по¬теряно, и не корабле для его спасения оста¬лись несколько человек, остальные разбежа¬лись..."
Оставим на совести председателя комис¬сии вице-адмирала Абанькина обвинения в трусости и паникерстве - это явная ложь. Люди выпрыгивали за борт по приказу коман¬дира и бежали оттаскивать стоявшие у борта мины.
О причинах столь "объективного" рассле¬дования столичного адмирала мы расскажем ниже. Сейчас о другом. Вне сомнения, в пер¬вые минуты растерянность была, но не пото¬му, что кто-то стремился сласти свою жизнь. Всем было ясно, что если рванут все мины сра¬зу, то спасения уже ни будет никому. Люди про¬сто не знали, куда им бросаться прежде всего: сбрасывать ли мины с корабельной палубы или бежать оттаскивать те смертоносные шары, что лежали у борта. Казалось, еще немного - и взлетят на воздух горящие мины, затем еде тонируют лежа¬щие на пирсе, а затем уже рванет под небеса весь огромный, наполненный минами склад, где ждали своего часа десятки тысяч тонн смерто¬носной взрывчатки. Теперь на волоске была судьба уже не только остром Русский, но и все¬го Владивостока со всеми его жителями.
До катастрофы, сравниваемой по мощи разве что с Хиросимой, оставались считанные минуты. И никто в огромном приморском горо¬де еще не знали что стрелки чесов, быть мо¬жет, уже отсчитывают последние мгновения их жизни.
Но нашелся человек, который решился ценою собственной жизни остановить уже при¬шедший в действие механизм смерти. Им стал заместитель командира «Ворошиловска» по политической части капитан 3 ранга Николай Иванович Дерипаско.
Из служебной характеристики капитана 3 ранга Дерипаско: "...На корабле с весны 1950 года. Имеет опыт работы на кораблях. Пользовался авторитетом у личного состава. Проявлял повседневную заботу о личном со¬ставе и хорошо планировал политическое обеспечение по выполнению задач боевой подготовки. Умел мобилизовать личный состав на выполнение поставленных задач".
Что можно узнать о человеке из столь не¬многословной обычной, казенной характерис¬тики? Увы, немного. Гораздо больше виден офицер, когда листаешь его личное дело.
Выписка из личного дела Н.И Дерипаско:
1939 г. Курсант Военно-политического учи¬лища имени Энгельса: "...Показал себя дисцип¬линированным, выдержанным курсантом. Упорно работал над собой и добивается хоро¬ших результатов..."
1940 г. Политрук. Зам. командира по полит¬части зенитной батареи 3-го полка КБФ: "...Энергичен, силе воли достаточная, реши¬тельный и смелый. Сообразителен и находчив, способен хладнокровно и правильно ориенти¬роваться в сложной обстановке и правильно оценивать ее. Для пользы службы всегда го¬тов пренебречь своими личными выгодами..."
1941 г. Старший политрук. Военком бетареи зенитного артдивизиона секторе р. Нева ЛенВМБ КБФ: "...Во время боевых стрельб показывает пример и вдохновляет бойцов и командиров на работу под огнем противника... Подлежит выдвижению по службе..."
1943 г. Капитан. Зам. командира по полити¬ческой части отдельного зенитного артдивизио¬на 9-го зенитного артполка ПВО КБФ: "...В Оте¬чественной войне за аттестируемый период по¬казал себя храбрым и решительным, немного горяч... Замечание начальника политуправления КБФ - Дерипаско слабо работает над повыше¬нием своих политических знаний. Продвижение по службе пока нецелесообразно, присвоение очередного звания не заслуживает".
Вот так, воевать храбро и решительно, выходит, может, а звание получить нельзя. Чем же так не угодил партийному чиновнику бое¬вой замполит? Может, не убоясь начальствен¬ного гнева, говорил правду в глаза, а, может, в перерывах между боями небрежно законспек¬тировал труды классиков марксизма?
1944 г. Капитан. Зам. командире по п/ч от¬дельного зенитного артдивизиона:"... Вовре¬мя боевых действий дивизиона под Ленинградом показал себя смелым и решительным. Бывая на батареях, помогал командирам ба¬тарей в отражении самолетов противнике. Там, где появлялась растерянность в орудийных расчетах, Дерипаско быстро мобилизовал лич¬ный состав. Пользуется большим авторитетом у личного состава..."
1945 г. Капитан. Зам. командира по л/ч от¬дельного зенитного артдивизиона: ".„Инициа¬тивен, смелый и решительный офицер. Пользуется непоколебимым авторитетом сре¬ди личного состава..."
1947 г. Капитан 3 ранга. Заместитель ко¬мандира охраны рейдов бухты Золотой Рог по п/ч ОВР главной базы 5-го ВМФ: "...Положи¬тельная сторона—хорошие организаторские качества, смелый, решительный, не боится трудностей, быстро ориентируется а сложной обстановке..."
Видимо, не случайно именно капитан 3 ран¬га Дерипаско фактически возглавил борьбу за спасение корабля, да и всего Владивостока от гибели.
Из акта комиссии по расследованию об¬стоятельств гибели минззга «Ворошиловск»: "...Заместитель командира по политической части капитан 3 ранга Дерипаско во время по¬жара находился вблизи командира корабля и лично руководил действиями оставшихся на корабле людей".
В этих трех строках все: личная смелость и решительность, умение сохранять самооб¬ладание в самой критической обстановке и непререкаемый авторитет. Увидев рядом сво¬его замполита, поддавшиеся быпо минутной растерянности люди быстро пришли в себя и вступили в борьбу с огнем.
Из объяснительной записки командира минной боевой части корабля лейтенанта Кононца: "...Я услышал глухой взрыв, повернув¬шись к кораблю, я увидел в воздухе над по¬гребом белую шапку пламени, которое пере¬кидывалось за борт корабля на пирс. На борту корабля и на пирсе вспыхнуло. Мы с зам. командиром бросились бежать к кораблю, крича "Лейте воду!".. .
Матрос Сидельцов: "...Вслед за взрывом раздалась команда зам. по политчасти "немед¬ленно откатить все мины от борта... "
Матрос Нанилин: "...На пирсе горела вто¬рая половина мины, которая разорвалась... Я направил струю минимакса, последовал взрыв, и нас откинуло повторно, тут я услы¬шал команду зам. к-ра Дерипаско "оттаскивать и откатывать мины..."
Вспоминает вдова Н.И.Дерипаско Лидия Кузьминична: "Владивосток, куда в 1945 году прибыл муж для участия в войне с Японией, стал очередной и трагической вехой в его био¬графии. До этого была финская война, оборо¬на Таллина и Ленинграда в Великую Отече¬ственную, за что он удостоился орденов и ме¬далей, которые до сих пор храню.
Я же с нашими мальчиками приехала на жительство во Владивосток буквально за два месяца до трагедии - 25 августа 1950 года и даже еще на Русском не была, впервые попа¬ла туда уже на похороны... Николай на «Ворошиловске» служил не¬давно, всего каких-то три месяца, и тут на тебе такая беда...
В тот страшный день и час я находилась на привокзальной площади, собиралась сесть в трамвай. как вдруг послышался какой-то не¬понятный гулкий протяжный грохот со сторо¬ны остром Русский. Из окон, прилегающих к вокзалу зданий, посыпались стекла (потом я проезжала на трамвае мимо ГУМа, и даже там полопались витрины). Конечно, ни я, ни люди рядом со мной ничего не поняли, а лишь вздрогнули и замерли на минуту и, прислуши¬ваясь, заспешили дальше по своим делам.
Однако уже на завтра по городу поползли самые невероятные слухи, вплоть до того, что якобы американцы на Русский бомбу сброси¬ли. Но потом все больше шли разговоры о вре¬дительстве.
Кстати, тогда и моего погибшего мужа была попытка обвинить во вредительстве: мол, «зам¬полит был на корабле, а не доглядел.» И це¬лый год мне вообще не выплачивали никакой пенсии. А на руках двое ребятишек, сама силь¬но болела, не работала. Трудное время было, но люди добрые помогли.
Нам, вдовам погибших, потом рассказыва¬ли, что во время погрузо-разгрузочных работ загорелась одна из мин, от этого взорвался пороховой погреб «Ворошиловска», а затем от детонации рвануло еще несколько мин. Гово¬рили, что Николай погиб, когда бросился в ка¬юту за партбилетом, если бы он этого не сде¬лал, то, возможно, и жив бы остался...
По воспоминаниям очевидцев первый взрыв и начало пожара застали замполита на берегу, где он наблюдал за транспортировкой мин на склад. Увидев столб пламени над ко¬раблем, фронтовик-балтиец действовал как всегда решительно. Он сразу же приказал мат¬росам разорвать цель мин, откатывая их друг от друга как можно дальше, а сам бросился на минааг. Взбежав на палубу, встал около горя¬щей мины и до последней минуты, ободряя людей, вместе с командиром руководил туше¬нием пожара. Видя спокойствие и хладнокро¬вие замполита, пришли в себя и матросы.
Понимали ли Корженков и Дерипаско, что, находясь рядом с горящей миной, они обрече¬ны? Безусловно! Именно поэтому за несколь¬ко минут до последнего взрыва командир от¬дал приказание о затоплении своего корабля. Пусть погибнет «Ворошиловск», зато не сдетонируют сотни мин, находившиеся на берегу! К сожалению, затопить минзаг так и не успели, зато успели другое — оттащить все бывшие неподалеку от него мины на безопасное рас¬стояние. Сам же командир покидать палубу гибнущего минзага не собирался. Рядом с ним плечом к плечу остался стоять и замполит...
Каждая выигранная у взрыва минута обо¬рачивалась сотнями спасенных жизней. Не¬смотря на то, что вот-вот должна была после¬довать неминуемая развязка, борьба с пожа¬ром и откатка мин продолжалась безостано¬вочно.
Из воспоминаний матроса Собинова: "...На палубе было море огня. Мы сразу наверх выбежали. Вокруг огонь. Мы с Федоткиным - за шланг воды, стали поливать, ничего не по¬лучается , мы на спардек—обратно за шланг, вода хорошо шла. Федоткин держал пилку и попивал ют, но ничего не получается. Увиде¬ли, что за бортом плавает сброшенный взры¬вом трюмный, сразу кинули ему два спасатель¬ных круга. Слышно было еще два взрыва на юте, пожар все сильнее. Я спрыгнул на шка¬фут. На спардеке был командир. Была коман¬да немедленно откатывать мины на пирсе и тушить пожар и вторичная команда командира затопить корабль. На корабле личного соста¬ва было мало, все оттаскивали мины на пир¬се. Я спрыгнул с фальшборта на пирс и побе¬жал к минам откатывать, и тут произошел боль¬шой взрыв, я упал и снова побежал, осколки летели через нас и около нас..."
Из объяснительной матроса Александ¬ра Зуева: "...Кто-то крикнул: "Мины откатывай", я тоже бросился откатывать. Откатывали до последней возможности, которые еще былине охвачены пламенем. Кто-то закричал: "Даль¬ше от горящих мин, сейчас взорвутся!" И не успел отбежать 50 метров, как раздался оглу¬шительный взрыв. Я упал возле понтона, ос¬колки посыпались кругом. Когда осколки пере¬стали лететь, я оглянулся, вижу: несут тяжелораненого старшину 1 статьи Горбунова Мне сказали: скидывай шинель и на шинели его потащили, отнесли в машину. Тут обратно не¬сильный взрыв. Все побежали за территорию минных складов, где еще были не раскатан¬ные мины. Я побежал обратно к кораблю. Пе¬ред глазами погружается корабль на дно, слышны стоны матросов, сердце сжималось. Подбегаю, трое матросов поднимали убитого командира БЧ-1. Я тоже схватил и стал помо¬гать, донесли до понтона, положили. Я побе¬жал обратно. Получили приказание тушить доски около пирса, которые горели. Еще пос¬ле сильного взрыва бегал тушить горевшую траву, пламя которой приближалось к скла¬дам..."
Матрос Иван Баренцев: "...Дали команду выскакивать из погреба... Дальше по команде пом. командира взял огнетушитель и начал попивать огонь. В это время слышал ряд сла¬бых взрывов в районе пожара. После того, как огнетушитель разрядился, зам. к-ра корабля подал команду откатывать мины, которые сто¬яли по минным путям от дороги до самого ко¬рабля... Когда откатили асе мины, осталась одна, опрокинутая набок, и начали ее подни¬мать, раздался взрыв большой силы, которым отбросило нас в сторону..."
А вот как описывает случившееся тех¬ник электроминной лаборатории старший лейтенант П.И.Быков, оказавшийся непода¬леку от «Ворошиловска»:
"...Увидел, что на корме «Ворошиловска» очаг огня примерно диаметром метра а два-три и небольшой силы взрывы, глухие, напо¬добие взрывов снарядов. Пламя огня было желто-белого цвета, вырвавшееся откуда-то с силой, и слышно было шипение. Также было видно, что пламя заливали водой из брандс¬пойта и ведрами». Мы побежали на пирс к ме¬сту пожара. Все это время были слышны взры¬вы небольшой силы примерно через каждые 2-3 минуты.
Я побежал к минам АГСБ и КБ, которые стояли на минном пути вплотную к кораблю. Эти мины уже откатывали матросы к складу. ...При откатке третья мина от конца к «Ворошиловску» сошла с минного пути и упала в мет¬рах 25-30 от корабля. В тот момент, когда я с матросами ставил эту мину на минный путь, ...произошел взрыв большой силы, которым нас отбросило в сторону.
Когда поднялся, то увидел, что огонь ох¬ватил всю кормовую часть и загорелись дрова и доски на пирсе, и горел сам пирс, а корабль сделал большой крен на правый борт. Отбе¬жав за дежурную будку метров на 30, я заме¬тил, что горит трава возле проволочного ограж¬дения складов. Я быстро собрал матросов, и все побежали тушить траву, в тот момент, ког¬да мы откатывали мины к пирсу, подошла пожарная машина..."
По вызову дежурного минного склада на пирс примчалась машина пожарной команды острова Русский. Пожарники действовали бы¬стро и умело. В течение четырех минут они сумели протянуть шланги и дать воду на го¬ревшие мины. К сожалению, было уже слиш¬ком поздно, и изменить ход событий пожарни¬ки были, увы. бессильны.
В это время и прогремел тот второй взрыв, от которого разлетелись стекла по всему Владивостоку, который унес жизнь капита¬на 3 ранга Дерипаско и многих матросов «Ворошиловска». Сила взрыве была огромна. Минный заградитель буквально исчез в клубах пламени и дыма. Когда же ветер отнес дым в сторону, стало видно, что корабль весь горит и с сильным креном на правый борт быстро погружается кормой в воду.
Палуба «Ворошиловска» была завалена мертвыми телами. Рядом полыхали остатки разнесенного взрывом пирса. Сноп пламени пришелся как раз стоявшую неподалеку от борта пожарную машину. Из пожарной коман¬ды острова Русский не уцелел ни один чело¬век. Все они буквально исчезли в адском огне. И лишь обгоревшая и перевернутая пожарная полуторка напоминала о том, что еще несколь¬ко мгновений назад эти ребята были живы и действительно существовали на этой земле... Спустя каких-то двадцать минут горящий «Ворошиловск» повалился на правый борт и затонул. На поверхности бухты плавали теперь лишь какие-то доски, да вскипала вырывающи¬мися из-под воды пузырями воздуха вода. В отдалении отчаянно барахтались в воде не¬сколько человек, отброшенные туда силой взрыва. Минного заградителя «Ворошиловск» больше не существовало...
К мысу Шигина под вой сирены мчались торпедные катера, присланные для оказания помощи, но было уже поздно.
Сразу же было организовано спасение лю¬дей, оказавшихся в воде. Раненные и конту¬женные, они не могли долго плавать. Поэтому матросы, скинув робы, бросались к ним с бе¬рега и вытаскивали своих захлебывающихся товарищей. Так были спасены старшина 2 ста¬тьи Михаил Епифанов, матросы Соловьев и Седых. Найден была воде и командир кораб¬ля Корженков.
Думая, что командир мертв, матросы по¬ложили его рядом с погибшим штурманом лей¬тенантом Юрием Зелениным. Однако, прибыв¬шие врачи обнаружили, что командир «Воро¬шиловска» дышит, хотя и находится в крайне тяжелом состоянии. Корженков остался жив по какой-то невероятной, счастливой случайнос¬ти, так как находился всего в каком-то метре от эпицентра взрыва. Спасла командира минзага взрывная волна, отшвырнувшая его на добрую сотню метров от корабля.
Также, по невероятному стечению обсто¬ятельств остался жив матрос-машинист Васи¬лий Неншин, который силой взрыва был выш¬вырнут из машинного отделения через ды¬мовую трубу!
Из объяснительной записки матроса Неншина: "...Была подана команда зам. коман¬дира корабля откатывать мины, я побежал в машину, пустил пожарный насос и стал пус¬кать балластный насос, дал воду—орошение во 2-й минный погреб и арт. погреб... В 15.15 была пожарная тревога, а за ней боевая. В ма¬шине находился я, Тараненко и Каширин. Про¬изошел 1-й взрыв в машине. Все магистрали лопнули—пошел пар, выйти наверх возмож¬ности не было. Мы оказались отрезанными. Снова взрыв—взорвались артпогреба. Меня выкинуло в трубу, сильно ударился о палубу. Когда пришел в себя, корабль тонул. Из пос¬ледних сил дополз до борта и упал в воду. В воде ухватился за какую-то доску и продержал¬ся, пока меня не подобрали".
Котельный машинист Каширин и еще один матрос выбраться наверх так и не смогли. Тела их были обнаружены в машинном отделении только после подъема «Ворошиловска».
Когда во владивостокской городской газе¬те "Владивосток"была напечатана первая ста¬тья о гибели минного заградителя «Вороши¬ловск» журналиста Евгения Шолоха, начали отзываться оставшиеся в живых очевидцы тех далеких событий. Отозвался и бывший врач минного заградителя Александр Павлович Фещенко. Вот что он вспоминает: "Где-то часов в 10 утра меня вызвал к себе командир корабля капитан 3 ранга Виктор Кор¬женков и приказал передать вахту (А.П.Фещен¬ко в тот день стоял дежурным по кораблю. — В.Ш.) командиру БЧ-4 старшему лейтенанту Владимиру Павленко, а затем срочно отправ¬ляться в штаб ОВРа.
Для чего? Учитывая, что в экипаже было около 20 матросов и старшин, у которых вы¬шел установленный срок службы, а выходы на постановку мин, судя по всему, обещали затя¬нуться, да и неизвестно, чем все могло кон¬читься, рядом-то полыхала корейская война, он и отправил меня решить в штабе вопрос, чтобы, как можно скорее, парней уволили в запас. С этим я и убыл с корабля.
Почему командир послал именно меня, я не могу точно сказать. Но он тогда, помнится, заметил, что, мол, ты городской, хорошо Вла¬дивосток знаешь, вот и поезжай. В штабе ОВРа, который базировался на старом списан¬ном судне «Алдан», необходимого мне флаг¬манского минера я так и не дождался. Время было уже примерно 15 часов, когда я решил сходить к своим домой (они жили в Голубиной пади) пообедать. Поднявшись на Ленинскую, услышал за спиной со стороны Русского, что что-то здорово громыхнуло, отдавшись гулким эхом во Владивостоке (в ряде жилых домов на Чуркине, Эгершельде, в центре города тог¬да взрывной волной повышибало стекла). Я повернулся обратно, и тут мне встретился зна¬комый из штаба и сказал: Твой корабль взор¬вался..."
36-й причал, когда я прибежал туда, был уже оцеплен, на Русский никого не пускали. С тру¬дом упросил взять меня на катер, на котором убывал к месту происшествия начальник штаба флота (контр-адмирал В А. Касатонов.—В.Ш.)
Картина у минного арсенала на Шигина предстала нашему взору страшная: какие-то обгорелые, разбросанные по берегу обломки, валявшиеся в стороне помятые пожарные ма¬шины, копоть, не рассеявшийся до конца за¬пах гари. Корабля видно на было. Он затонул. Я сразу же бросился в госпиталь, где ужаснул¬ся еще больше: стоны раненых, изувеченные трупы ребят, с которыми еще несколько часов назад общался... Некоторые вообще невоз¬можно было опознать.
Из командного состава минзага погибли по¬мощник командира корабля старший лейтенант Савинов, замполит капитан 3 ранга Дерипаско, штурман старший лейтенант Зеленин и подме¬нивший меня на вахте командир БЧ-4 старший лейтенант Павленко. Матросов и старшин погиб¬ло около 20 человек, если не больше. Точно сей¬час не помню. В том числе были жертвы среди тех моряков, которые должны были увольнять¬ся в запас. К примеру, один из них, старшина 1 статьи Горбунов, хороший такой хлопец, нахо¬дился в метрах 150 от корабля на берегу, но под¬нятая взрывом в воздух тележка из-под мины долетела до него и попала в голову...
Командир остался жив, его выбросило взрывной волной за борт в воду. Правда, был сильно контужен. Его поместили в госпиталь, и когда я туда пришел, он все волновался за сейф, открытый остался или закрытый, и по¬сылал меня проверить. Командир еще не знал, что корабль затонул, а я ему этого не стал го¬ворить.
Сразу скажу: отчего случилось возгорание мины (а их в трюме было штук 10 -15) и тогда не совсем было ясно. Получилось так, что ког¬да матрос, стоящий на лебедке, извлек ее из трюма на уровень фальшборта, она уже горе¬ла... От удара, самовоспламенения или еще от чего - не знаю...
...Московская комиссия, работавшая у нас по факту гибели корабля и личного состава, в конце концов пришла к выводу, что взрыв про¬изошел по вине экипажа, якобы из-за низкой дисциплины и плохой организации авральных работ. Мол, разгильдяи известные...
Между тем, хочу заметить, что все эти уп¬реки не соответствовали действительности: минзаг был на хорошем счету. Об этом гово¬рили и приказы о поощрении личного состава. И главное тому подтверждение: незадолго до трагедии «Ворошиловск», как лучший среди кораблей своего класса в ВМФ СССР, был удо¬стоен приза министра обороны (согласно всем документам это был приз военно-морского министра. — В.Ш.).
Главными виновниками в трагедии призна¬ли оставшихся в живых командира корабля капитан 3 ранга Корженкова и командира БЧ-3 старшего лейтенанта Кононца (согласно доку¬ментам Н.Я.Кононец имел звание лейтенанта. — В.Ш.). Оба по приговору военного трибуна¬ла получили по 8 лет. Правда, командир «Во¬рошиловска» осужден был условно. И еще, кажется, понес какое-то наказание флагманс¬кий минер.
Таскали, и довольно серьезно, особисты и меня: очень их интересовало, почему это я перед взрывом оставил дежурство по кораб¬лю и оказался в городе? И, наверное, мне не поздоровилось бы, время-то было лихое, орга¬нам везде мерещились враги народа и дивер¬сии, но слава богу, когда пришел в себя ко¬мандир после контузии, он за меня вступился, объяснив особистам, что к чему, после чего от меня отстали.
...На похоронах, которые состоялись на кладбище Подножья, присутствовал коман¬дующий Тихоокеанским флотом адмирал Н.Кузнецов. Произносились соответствующие печальной церемонии речи, звучали слова клятвы и верности памяти погибших офицеров и моряков, которые вместе были погребены в одну братскую могилу (погибших пожарных, которые были гражданскими людьми, хорони¬ли отдельно). По мере того, как умирали в гос¬питале раненные, отыскивались тела осталь¬ных погибших... могилу расширяли, дозахоронивая остальных..."
Из воспоминаний вдовы капитана 3 ран¬га Дерипаско Лидии Кузьминичны: "...Жертв было много. Насколько помню, сразу было 23 гроба, а потом еще дозахоранивали умерших от ран и тела тех, кого обнаруживали позже в воде.
На траурном митинге командующий Тихо¬океанским флотом Н.Кузнецов говорил, что память погибших моряков и офицеров с «Во¬рошиловска» будет достойно увековечена. Но вскоре его назначили Военно-морским мини¬стром, он уехал, и все затихло. Более того, через некоторое время снесли и тот памятник, что был, а холм братской могилы срыли, раз¬ровняли землю, будто там ничего и не было. Вот тогда я со своим сынишками Олегом и Игорем соорудила, как могла, на месте братс¬кой могилы пирамидку со звездочкой, спаси¬бо, один рабочий с близлежащего кирпичного завода кирпичам пособил.
Лет семь назад я обращалась к командо¬ванию Тихоокеанским флотом, чтобы помог¬ли поправить, привести в порядок этот памятник, а если изыщутся средства, то попросила поставить новый. Пообещали, как водится у нас, но так за все эти годы не нашлось ни средств, ни, что очевиднее, желания. Немилосердно так равнодушно относиться к памяти своих погиб¬ших товарищей, соотечественников".
К проблеме памятника и увековечивания памяти погибших мы еще вернемся. Теперь же пора обратиться к тому, как же проходило рас¬следование обстоятельств трагедии «Ворошиловска», какие закулисные игры вели москов¬ские чиновники в адмиральских погонах вок¬руг дела о гибели корабля и какова была, на¬конец, окончательная официальная оценка причин взрыва мины на минном заградителе? Во время работы над книгой автор обратил¬ся за помощью к первому заместителю Глав¬нокомандующего ВМФ РФ адмиралу Игорю Владимировичу Касатонову. Напомню, что его отец Владимир Афанасьевич был в 1950 году начальником штаба 5-го ВМФ. Меня интересо¬вало одно—не осталось ли в семейном архи¬ве хоть какие-нибудь воспоминания В.А.Каса¬тонова об описываемых мною событиях.
К счастью, такие воспоминания, оказалось, существуют.
И вот передо мной рукописные записки одного из выдающихся флотоводцев нашего времени адмирала фпота В.А. Касатонова: "...Как-то днем, прибыв домой на обед, я вмес¬те со своими домочадцами услышал отдален¬ный глухой взрыв. Зная, что по плану ничего такого не должно быть, я позвонил оператив¬ному выяснить обстановку. Оперативный до¬ложил, что обстановка уточняется. Не дожи¬даясь доклада, я убыл в штаб флота на КП, где уже выяснили, что произошел взрыв в рай¬оне стоянки минного заградителя «Ворошиловск». На корабле возник пожар, и вода по¬ступает в корпус. Немедленно мной были даны все необходимые распоряжения на действия всех служб флота, в том числе и на разверты¬вание госпиталя. К этому времени прибыл ко¬мандующий флотом. Пожар удалось вскоре потушить, но сам корабль не спасли. С Кузне¬цовым мы поехали посмотреть на причал. Картина была очень тяжелая... Командующий спокойно поговорил с мат¬росами, которым оказывали медицинскую по¬мощь... после чего сказал мне: Назначаю вас председателем комиссии по разбору данного происшествия.
..А из Москвы к нам уже прилетела комис¬сия Морского министерства, которую возгла¬вил заместитель министра адмирал Абанькин. Комиссия оперативно приступила к работе. Людей погибло много, налицо халатность, с другой стороны допускалась и большая веро¬ятность вражеской диверсии, а уж это потеря бдительности, что каралась жесточайше.
Тяжелые тучи сгустились над командова¬нием флота. Подогревали ситуацию и недруги Кузнецова, которые требовали судить коман¬дующего, начальника штаба и многих других. В этой обстановке Николай Герасимович ос¬тался предельно спокоен. Первое, чего он до¬бился, — что по линии КГБ ничего нет. Такая ясность сняла многие вопросы. Далее он те¬леграммой доложил прямо Сталину о случив¬шемся и через Поскребышева (секретарь И.В.Сталина. — В.Ш.) уточнил реакцию. По¬скребышев сказал, что реакции не было. Ста¬лин молча расписался, что означало: инфор¬мация принята, и вышеуказанную телеграмму велено подшить в дело. То есть все должно обойтись комиссией и мерами морского мини¬стерства Юмашева.
Наша же флотская комиссия успела окон¬чить работу незадолго до прибытия Абанькина.
Я немедленно доложил Николаю Гераси¬мовичу результаты работы. Итогами он был удовлетворен и сказал мне следующее: Материалы нашего расследования ни¬кому не показывайте, положите в сейф, а если будут спрашивать, скажите — в сейфе у ко¬мандующего. Я же сегодня убуду в Большой Камень. Буду там работать. А Абанькину пе¬редайте, что, когда он закончит, я его приму.
И командующий улетел.
На следующий день я уже встречал Абань¬кина. Мрачно посмотрев на меня, он первым делом спросил: А где командующий?
Я ответил, что он улетел по пунктам бази¬рования.
—А где ваши документы расследования?
Я ответил как было договорено с Кузнецо¬вым. Все это вызвало, конечно, бурную реак¬цию и негодование.
Московская комиссия приступила к рассле¬дованию самостоятельно. Как только она окон¬чила работу, я позвонил командующему, и он назначил время прибытия к нему Абанькина. Зная о прибытии Кузнецова, тем не менее раньше назначенного времени Абанькин к нему не пришел. Наконец наступил назначенный час. Еле сдерживая негодование, Абанькин зашел к комфлоту... а через три минуты молча вышел. На следующий день его комиссия уле¬тела.
В этой очень тяжелой истории Кузнецов прежде всего думал о людях, предпринимал все меры, чтобы не было напраслины, чтобы не пострадали невиновные.
Мы, разумеется, все тоже были с ним на¬казаны и получили по строгому выговору от морского министра, был снят начальник минно-торпедного управления, условно осужден командир, у которого вовремя взрыва был пе¬ребит позвоночник, были также наказаны и другие должностные лица.
Интересно, когда Абанькин беседовал с начальником политуправления контр-адмира¬лом Яковом Григорьевичем Почулайло, то спросил его: А вы были на корабле до взрыва?
Нет, не был, - ответил Яков Григорьевич.
Тогда Абанькин повысил голос и стал что-то по этому поводу выговаривать ему...
Почупайло в ответ резко оборвал его, сказав: Я не обязан бывать на каждом корабле, но это не значит, что мы бездельники, Допу¬щена халатность, это мы признаем, а назна¬чить виновников не позволим.
Заканчивая об этом, скажу, что, как только Николай Герасимович стал министром, со всех нас были сняты взыскания, все были восста¬новлены в должностях. С командира корабля сняли судимость и дали возможность дослу¬жить до пенсионного возраста, а наказанными остались только непосредственные виновни¬ки. Абанькин тоже получил новое назначение..."
Итак, какие же версии Причин катастрофы «Ворошилова»» были выдвинуты комиссия¬ми, занимавшимися расследованием этого дела?
Но прежде послушаем участников тех со¬бытий, членов экипажа минзага.
Командир минной боевой части лейте¬нант Николай Кононец: "...Увидев на пирсе приготовленные мины АМД-1000, я спросил у начальника ОТК склада л-та Капитонова, не взрываются ли эти мины самопроизвольно, что с ними случилось в 1949 году. Он мне ответил, что эти мины только получены с завода и ничего опасного не представляют..."
Матрос Анатолий Скудин: "26 октября при выборке мин я записывал номера буйков и мин, выбранных на корабль. При выборке очередной мины АМД (по счету какой не по¬мню) было обнаружено, что котелок ее (где находится релейное устройство) наполнен во¬дой, так как из горловины котелка сочилась вода. Поэтому котелок был отсоединен, что¬бы снять и просушить релейное устройство. Здесь я увидел, что из-под заглушек, которые закрывают взрывное вещество, сочится зеле¬но-желтая жидкость (соединение взрыввещества с водой). Здесь находились старший мат¬рос Петров, старшина второй статьи Баташев, командир БЧ-3 лейтенант Кононец. Я тут же высказал мнение, что, когда мина просохнет, выступят пикраты, и она будет опасной. То же повторил Петров. Об этом тут же стоявшие ко¬мандиры БЧ-3 и капитан 2 ранга Мембрай (представитель штаба фпота. — В.Ш.) были извещены. Тогда капитан 2 ранга Мембрай ска¬зал, что это пустяки и опасности никакой не представляют. На этом разговор и кончился, и капитан 2 ранга Мембрай сошел с нашего ко¬рабля на катер. При дальнейшей выборке была обнаружена еще мина АМД с затопленным ко¬телком".
Старший матрос Николай Вымятин: "...Мое мнение по вызову взрыва такое: пло¬хой недоброкачественный заряд мины, и по¬том попала она в воду и проникла вода в мину. И когда она высохла, то получились выделе¬ния - пикраты. А пикраты, настолько они чув¬ствительны, что от небольшого толчка мина взрывается, даже от протирки сухой ветошью".
Теперь о причинах взрыва из актов комис¬сии по расследованию обстоятельств гибели минного заградителя «Ворошиловск».
Комиссия 5-го ВМФ: "...Можно считать установленным, что пожар и последовав¬ший за ним взрыв произошли от воспламе¬нения ВВ (взрывчатого вещества. — В.Ш.) в мине АМД-1000 в момент удара и трения мины, когда ее укладывали на палубу, при выгрузке из трюма. Основными причинами пожара и взрыва мин являются:
1. Нарушение личным составом кораб¬ля правил выгрузки боезапаса...
2. Техническая несовершенность минно-подъемных средств ЗМ «Ворошиловск» требующих особой осторожности при по¬грузках и выгрузках...
3. Допуск новой мины "АМД" на воору¬жение всех классов кораблей без отработ¬ки ее для корабельных условий: нет ника¬кого предохранения корпуса от могущих быть ударов на корабле,... нет приспособ¬лений для крепления мин,... мины не цент¬рированы...
4. Некачественное снаряжение мин "АМД-1000" на заводе, установленное ана¬лизом и испытанием ВВ мин АМД, остав¬шегося после взрыва, произведенной кон¬трольно-химической лабораторией арсена¬ла флота... Анализ показывает неравномер¬ность распределения компонентов по мас¬се заряда, В некоторых местах гексоген имеется в количествах выше установлен¬ного, что резко повышает чувствитель¬ность отдельных участков заряда к удару".
Вывод флотской комиссии во главе с контр-адмиралом В А. Касатоновым предельно ясен: причина взрыва - несовершенство мины "АМД" и непригодность «Ворошиловска» для постановки этих мин. Пункт 1 (о нарушениях личного состава) написан скорее по традиции и носит явно вспомогательный характер.
Из этого можно сделать вывод, что руко¬водство 5-го ВМФ (Н.Г.Кузнецов, В.А.Касато¬нов, Я.Г.Почупайло) прекрасно понимали фак¬тическую невинность команды. Будучи же людьми глубоко порядочными и справедливы¬ми, они вступили в отчаянную схватку с мос¬ковской командой, приехавшей не столько раз¬бираться в существе дела, сколько назначить виновных, чтобы, отчитавшись потом о про¬деланной работе, стереть их в порошок.
Читать акт комиссии вице-адмирала Абанькина неприятно и утомительно. Там нет ниче¬го конкретного и дельного, на любой странице лишь словоблудие и перебирание грязного белья, пустые никчемные фразы.
Вот для примера насколько выдержек из этого обширного опуса: "...Партийно-полити¬ческая работа на ЗМ «Ворошиловск» по обес¬печиванию плана БП и ПП имела крупные не¬достатки, партийная и комсомольские органи¬зации проводили свою работу формально», подразделение не стало подлинным центром всей парт.-полит. работы... Наличие зазнай¬ства у офицерского состава достигнутыми ус¬пехами... неподготовленность личного соста¬ва корабля... отсутствие должного контроля за состоянием минной подготовки ЗМ... и т.п.
Что же стало с самим затонувшим «Воро¬шиловском»? Буквально через несколько дней было произведено обследование затонувше¬го минзага. Водолазы установили, что «Воро¬шиловск» лежит на глубине девять метров с большим креном на правый борт. Палуба в районе кормового минного погреба по право¬му борту буквально вывернута внутрь. Размер зияющей дыры — более 25 квадратных мет¬ров. Размер пробоины самого борта опреде¬лить сразу оказалось затруднительно, так как корабль лежал на правом борту, и часть его уже сильно занесена илом.
Обнаружили, что переборка артпогреба имела большую пробоину внутрь минного по¬греба. Это позволило сделать вывод о дето¬нации части артбоезапаса. Полностью оказа¬лась разрушенной каюта командира. Сильно обгорели мостик и спардек.
Все дно вокруг затонувшего минзага было усеяно неразорвавшимися снарядами и гиль¬зами. Кроме этого, в кормовом минном погре¬бе водолазами было обнаружено несколько неразорвавшихся мин, которые были вскоре уничтожены тут же, на дне.
Спустя некоторое время «Ворошиловск» был поднят. Ввиду больших повреждений, а также из-за старости самого корабля восстанав¬ливать его было признано нецелесообразным, и останки минзага были пушены под автоген.
Прошли годы... Трагедия минного загради¬теля «Ворошиловск» давно стала достоянием истории, и пора уже восстановить память о павших 30 октября 1950 года на своем боевом посту.
Матросы и офицеры «Ворошиловека» сде¬лали все, что было в их силах. Они вступили в борьбу со смертью и не отступили. Жертвы их не были напрасны, а цена совершенного подви¬га — тысячи жизней и спасенный Владивосток.
Даже невозможно себе представить, чем руководствовались не в меру ретивые началь¬ники, давшие через несколько лет команду сравнять с землей их братскую могилу, взду¬мавшие вычеркнуть из памяти подвиг ребят с «Ворошиловска».
Мертвые безответны, они не могут уже по¬стоять за свою честь и доброе имя. Восстано¬вить и сохранить это—удел нас, живущих ныне.
Из письма первого заместителя Главно¬командующего ВМФ РФ адмирала И.В.,Касатонова командирам в/ч... капитану 1 ран¬га Ермакову А.И. и капитану 1 ранга Гилядзинову В.Ф. г. Владивосток (копия совету ветеранов ТОФ): "Поручаю Вам и Вашей воинской части вос¬становить памятник офицерам, старшинам и матросам с минного заградителя «Вороши¬ловск»... Погибшие и оставшиеся а живых доб¬лестно выполнили свой долг и в период "Хо¬лодной войны" участвовали в выполнении бо¬евых задач по обеспечению обороноспособ¬ности Родины...
Предварительно посоветовавшись с ос¬тавшимися в живых членами экипажа и вете¬ранами фпота, мы пришли к выводу, что па¬мятник должен иметь несколько другой вид. который был бы более символичен и долгове¬чен, не подвергался влиянию метеорологичес¬ких явлений и находился на том же месте.
Целесообразно эскизы памятника согласо¬вать с родственниками, живыми членами эки¬пажа.
...Предлагаю создать комиссию в составе командиров воинских частей гарнизона о. Рус¬ский, ветеранов флота, которая определила бы необходимый вклад каждой воинской части в строительство памятника.
Полагаю, что к 30 октября 1994 года, к 44-й годовщине трагедии памятник будет открыт. Надеюсь на Вашу офицерскую ответствен¬ность, честь и святую обязанность каждого помнить о павших.
С уважением адмирал И.Касатонов 01.07.1994 г."
Ныне этот памятник открыт.
Наверное, еще много можно было напи¬сать о судьбах оставшихся в живых членах экипажа «Ворошиловска», о том, как мыкали свой горький век вдовы погибших, и как неслад¬ко жилось оставшимся сиротам...
Иногда мне кажется, что корабли не поги¬бают, они просто навсегда покидают родной причал, уходя в море вечности... Вспомним же еще раз тех, кто пал, до конца исполнив воин¬ский долг, вспомним их поименно и низко по¬клонимся за то, что они были! Вот их имена:
капитан 3 ранга Дерипаско Николай Иванович
старший лейтенант Савинов Алексей Сергеевич
старший лейтенант Павленко Владимир Ильич
лейтенант Зеленин Юрий Борисович
старшина 1 статьи Горбунов Николай Романович
матрос Цибулин Алексей Михайлович
матрос Голиков Валерий Иванович
матрос Горев Николай Иванович
матрос Чанчиков Василий Павлович
матрос Лобов Степан Павлович
матрос Каширин Михаил Иванович
матрос Савин Георгий Александрович
старший матрос Вахрушев Иван Иванович
сержант Кайстря Иван Евтифеевич
старший матрос Усенко Дмитрий Егорович
матрос Кравцов Михаил Семенович
матрос Осипов Егор Никандрович
матрос Тришкин Виктор Иванович
матрос Власов Дмитрий Иванович
матрос Бородин Петр Андреевич
