Некоторые воспоминания по боевой подготовке 10дипл
Чтобы поддерживать дивизию в такой высокой боевой готовности, когда на боевой службе почти каждый год находилось от 40% до 50% подводных лодок:
1978 г. - 5 ПЛ,
1979 г. - 5 ПЛ,
1980 г. - 6 ПЛ,
1981 г. - 4 ПЛ,
1982 г. - 2 ПЛ,
необходимо было организовать интенсивную боевую подготовку подводных лодок в базе и море, которая включала в себя отработку курсовых задач, а также торпедные и ракетные стрельбы, что требовало от штаба дивизии максимальных усилий, четкой организации и исполнительности. Ежегодно каждый экипаж подводной лодки должен был отработать курсовые задачи: Л-1, Л-2, Л-3 и СЛ. Задача Л-3, кроме других элементов, включала в себя торпедные и ракетные стрельбы. При наличии, к примеру 10 экипажей, штабу и командованию дивизии приходилось принимать в год до 120 задач от подводных лодок, из которых 80 приходилось принимать на выходах в море. Выполняли до 50 торпедных стрельб и до 10 ракетных стрельб, часть из которых выполнялась с фактическим пуском ракет.
.
В состязаниях по ракетной и торпедной подготовке за этот период получили Приз Главнокомандующего ВМФ следующие подводные лодки и экипажи:
Год Экипаж Звание Командир
1978 305 экипаж капитан 2 ранга Копьев А.Ф.
1979 К-325 капитан 2 ранга Валуев В.П.
1980 К-429 капитан 2 ранга Губанов А.О.
1981 273 капитан 2ранга Орсагош Е.В.
1981 К-201 капитан 2ранга Бледнов Б.Г.
1982 К-320 капитан 2ранга Аникин В.Т.
1982 К-201 капитан 2ранга Бледнов Б.Г.
Проводилось несколько тактических учений, которые требовали большого обеспечения надводными кораблями и авиацией. Всё это нужно было спланировать, организовать и неукоснительно выполнять. Самым тяжелым было организовать подготовку кораблей 675МК проекта после ремонта с модернизацией в Приморье и организацию их перехода на Камчатку. Главными причинами была слабая подготовка личного состава, отсутствие опыта плавания и скрытые дефекты материальной части, некачественная укомплектованность личным составом.
Привожу некоторые эпизоды из подготовки подводных лодок в Приморье для их перевода на Камчатку.
С прибытием в Приморье, я выяснил, что К-204 и К-116 стоят в 26 дипл. На К-204 вышли в море, где отработали задачу Л-2 и после этого вернулись в базу, задачу Л-2 приняли с оценкой хорошо. Командир ПЛ капитан 1 ранга Чернышов в море мне понравился, подводной лодкой управлял уверенно и грамотно. На следующий день приняли задачу Л-1 на подводной лодке К-116 с оценкой хорошо. Позже на этой ПЛ начали ввод главной энергетической установки, чтобы далее идти на отработку задачи Л-2. При вводе ГЭУ были выявлена неисправность испарителя, начал греться подшипник правой турбины, не работали горизонтальные рули. После устранения неисправностей в 08.00 отошли от пирса. Командир ПЛ капитан 2 ранга Шестак управлял подводной лодкой неуверенно. В данных условиях от пирса № 2 подводная лодка должна была выйти из бухты между волноломами на заднем ходу. Командир с управлением не справился, лодку на середине бухты развернуло лагом и в таком положении понесло на волноломы, в этом положении он совсем растерялся, ещё минута и состоится навигационная авария. Я вступил в командование подводной лодкой, о чём сделал запись в вахтенном журнале. Быстро отдали якорь, якорь забрал, подводная лодка остановилась в каких-то 100 метрах от волноломов, моторами я развернулся носом на выход, быстро выбрали якорь и вышли из бухты под электромоторами между волноломами. Плавание старшим на подводных лодках после ремонта похоже на деятельность лётчика испытателя. Начали отработку задачи Л-2 в районе боевой подготовки. В начале выхода, на глубине 50 метров раздался стук в циркуляционном насосе правой турбины. Всплыли в надводное положение, вскрыли горловину, где увидели доски толщиной 2 сантиметра и куски резины. Насос эти доски частично перемолол. Т.е. как рабочие работали, так они всё это и оставили в циркуляционной трассе. С доставанием досок провозились несколько часов. В конце концов задачу Л-2 отработали и приняли с оценкой хорошо, после чего прибрежным фарватером начали движение в базу за кораблём – конвоиром, на этот раз это был тральщик. Я поднялся на мостик: видимость 40 – 50 метров, густой туман. Запросил обстановку у радиометристов, которые доложили о наличии 15 целей. Шестак опять был беспечным: боевую тревогу не объявил, штурманскую вахту нёс командир ЭНГ лейтенант Еськов, БИП не работал. Пришлось ему напомнить о мероприятиях, которые он должен был организовать, вспомнить о столкновении К-56 с научно-исследовательским судном "Академик Берг".
После этого начали переход на Камчатку. На подходах к проливу Лаперуза нас встретил жестокий шторм. Моряки почти все укачались, вместо обеда старший помощник принёс мне кусок колбасы и тараньку. При подходе к Камню Опасности ситуация сложилась следующая: командир подводной лодки капитан 2 ранга Шестак и командир БЧ-1 укачались, течение 6 узлов, подводную лодку понесло на Камень Опасности. В такой обстановке опять пришлось брать управление подводной лодкой на себя: приказал поднять штурмана, изменил курс на 40 градусов на дрейф и увеличил ход, принятые меры позволили избежать опасности. В остальном переход прошел благополучно и в назначенное время мы ошвартовались в бухте Крашенникова. Только пришли, как командир дивизии сразу же меня послал старшим на выход на К-10 ( с273 экипажем) на последоковые мероприятия. Вышли к мысу Козак и начали дифферентовку. Пока дифферентовались, подводную лодку снесло к устью реки Авача, командир БЧ-1 капитан 3 ранга Чирков место подводной лодки не контролировал, и только после моего приказания определили место, до берега оставалось 8 кабельтов. Мой доклад командиру дивизии за боевой поход по Чиркову остался без внимания, командиру лодки было предложено воспитывать и учить Чиркова. И снова в Приморье для подготовки К-204.
Отвезли меня в аэропорт рано утром, дождь, слякоть, небо в сплошных тучах. Не смотря на непогоду, самолёт взлетел и довольно скоро приземлился во Владивостоке, где меня ждала машина, вот и бухта Павловского, у первого пирса подводная лодка К- 204. Выходили ночью. Командир лодки капитан 2 ранга Чернышов Анатолий Алексеевич рассказал мне состояние дел: четыре месяца подводная лодка не плавала, в основном перешвартовки от одного пирса к другому. Экипаж утратил морские качества. Очень скоро я это познал на практике. Когда пришли в район боевой подготовки, я зашел в штурманскую рубку и обнаружил командира БЧ-1 капитан-лейтенанта Башкирова в пьяном состоянии. Командир ПЛ стал мне рассказывать о нём, получалось, что Башкиров алкоголик, но хочет вылечиться, напивается довольно часто. Командование 26 дипл подводной лодкой не занималась. Заместитель по политической части подводной лодки обратился к начальнику политотдела 26 дипл капитану 1 ранга Бычкову с просьбой, чтобы штаб и политотдел дивизии занялись их подводной лодкой. Тот ему в ответ: " Морские получаешь! За вредность получаешь! Чего тебе надо? Сиди и не рыпайся, занимайся партийно-политической работой! Пусть твой командир задает вопросы командиру дивизии капитану 1 ранга Хватову". Позицию Хватова четко выразил 1-й заместитель Командующего ТОФ вице-адмирал Спиридонов Э.Н. по телефону:" Товарищ Хватов, я смотрю подводная лодка К-204 Вам не нужна и , кажется, флоту не нужна". Далее пошли указания по подготовке подводной лодки к переходу на Камчатку ( Я был свидетелем этого разговора). Первый день плавания показал, что экипаж утратил многие навыки после трехмесячного стояния у пирса. Только закончили дифферентовку, как сработала сигнализация по водороду – 2,5%, вахта неслась безобразно и систему вентиляции аккумуляторной батареи собрали неправильно. С момента выхода начала барахлить связь. Первое радио передали лишь с шестого раза, второе с третьего раза, третье радио передавали 27 раз и всё безрезультатно. Постоянно в центральном посту идёт болтовня и ругань. Командир подводной лодки даёт приказание командиру БЧ-5 включить преобразователь, то ему отвечает: "Не буду". Приказания не выполняются, не контролируются. Второй борт ГЭУ ввести не можем, т.к. испаритель работает плохо, питательной воды осталось 6 тонн, тенденция к уменьшению. Плавать с неотработанным экипажем чрезвычайно тяжело, для этого требуется большое физическое и умственное напряжение. В даный момент экипаж К-204 представлял собой тройку из басни Крылова "Лебедь, рак и щука." Плавали на перископной глубине, видимость 80 кабельтов. На перископе вёл наблюдение старший помощник. Он обнаружил японскую шхуну, дал команду радиометристам открыть вахту на радиолокационной станции и замерить дистанцию до шхуны. Радиометристы замерили и доложили – 40 кабельтов. Я подошёл к перископу и увидел, что тут что-то не так, т.к. японская шхуна была от нас на небольшом расстоянии. Я дал радиометристам приказание разобраться и тут же они обнаружили вторую цель, до которой расстояние было 10 кабельтов. Таким образом старший помощник и радиометристы наблюдали невнимательно и допустили опасное сближение с целью. В это время радиолокационная станция была обесточена, началась грызня между командиром БЧ-5 и начальником РТС: кто виноват? Принятыми мерами порядок был восстановлен, а с японской шхуной благополучно разошлись. Выяснились и другие обстоятельства, что перископ изнутри забрызган краской и отпотевает, что крайне затрудняет вести наблюдение. Подходим к району, который нам было приказано занять.Начали передавать радио о занятии района, передали 13 раз, квитанции нет. Вместо этого пришло радио от оперативного дежурного флота: "Донесите своё место и действия". Мне было понятно, что из-за потери нами связи оперативный дежурный флота весьма обеспокоен, нам далее надлежало действовать быстро и эффективно – установить связь любым путём. Я приказал немедленно следовать к мысу Титова, где находился пост наблюдения, через него передать радио оперативному дежурному флота. За 10 миль начали вызывать пост прожектором, тот ответил, а потом на наш вызов не отвечал. Часа через два связались на УКВ с постом Титова и с каким-то СКР. Через них передали, что находимся у мыса Титова, лежим в дрейфе и устраняем неисправность средств связи. Десять часов радисты искали неисправность и, наконец, доложили об её устранении. Начали передавать радио ОД флота, квитанции нет. Передали ещё 10 раз, квитанции нет. Так далее плавать больше было невозможно, я принял решение следовать в базу. Через пост мыса Поворотный передали ОД флота, что следуем в базу по причине неисправности средств связи. За это время командир БЧ-1 капитан-лейтенант Башкиров напился до степени полной неподвижности, его унесли в гиропост и уложили спать.
После устранения неисправности средств связи, снова вышли в море для проведения торпедных стрельб, которые успешно провели. Подошла ПЛ К-66 (командир капитан 2 ранга Сизов, старший на борту начальник штаба 26 дипл капитан 1 ранга Самойлов Ю.М.), который в 1976 году сменил меня на этой должности после окончания академии. Самойлов был назначен командиром подводной лодки К-94 в 1973 году, когда эта лодка стала в ремонт на заводе в посёлке Большой Камень, а в 1974 году он поступил в академию, т.е. он в должности командира ПЛ не плавал, не швартовался, не стрелял. А сейчас он обучал командиров как нужно плавать. Так как упражнение выполняла наша лодка, а К-66 нас обеспечивала, то я по УКВ дал инструктаж и задание командиру К-66 Сизову. Через несколько минут по УКВ меня вызвал Самойлов и начал меня учить:"…Мы теряем время, у меня опыт проведения упражнений в этих районах, моё мнение…" Я жёстко ему ответил, чтобы он немедленно приступал к указанным действиям. В ответ:"…Ну, вот, мы друг друга не понимаем…" Упражнение выполнили хорошо, а торпеду сразу нашли и подняли. По условиям самоходный прибор помех нужно было выстреливать в надводном положении. К-66 ( Сизов, Самойлов) начали маневрировать таким образом, что постоянно создавали опасные ситуации, на мои приказания лечь в дрейф, не реагировали. Самойлов болтал по УКВ и нёс какую-то ахинею. Было такое впечатление, что подводной лодкой управляет группа идиотов. Тогда я записал у себя в записной книжке, что Самойлов опасный человек и рано или поздно он сотворит какую-либо аварию или катастрофу. Несколько позже Самойлов стал командиром 26 дипл. ПЛ К-45 (командир капитан 2 ранга Конев А.В., старший на борту капитан 1 ранга Самойлов Ю.М.) вышла в море для проведения глубоководного погружения в районе бухты Кит. Это был первый выход в море командира ПЛ капитана 2 ранга Конева А.В. На подходах к району обнаружили большое скопление рыболовных судов на сельдевой путине. ОД ТОФ дал им приказание встать на якорь в бухте Кит до утра, после чего следовать в район на глубоководное погружение. Самойлов приказал Коневу следовать в бухту Кит через это скопление рыболовных судов, выискивая свободные участки между судами. Конев предложил обойти это скопление шхун мористее. В ответ Самойлов ответил Коневу: "Пошли они на …, пройдём и так". Скорость Самойлов приказал держать 12 узлов, что было в этой обстановке полным идиотизмом. Начали подходить к очередной большой группе судов, Конев предложил:" Давайте уменьшим ход до 6 узлов". Самойлов: "Пройдём суда, а там уменьшим". С самого начала выхода в море Самойлов приказал Коневу все изменения курса и скорости делать только с его разрешения. В это время от судов лежащих в дрейфе начал отходить БМРТ "Новокачалинск", дистанция до него была 15 кабельтов. На К-45, на фоне огней судов, этот маневр БМРТ заметили поздно. Увидели красный бортовой огонь, дали реверс, на инерции подводная лодка ударила в среднюю часть БМРТ, пробила ему борт, себе свернула носовую часть легкого корпуса. Никто из экипажей на подводной лодке и БМРТ не пострадал. Самойлова сняли с должности и уволили в запас. Вот во что обходится тупая кадровая политика. 31 августа 1977 г. пришёл Приказ Министра Обороны о моём назначении командиром 10 дипл.
Готовимся к ракетным стрельбам, стрелять должны ПЛ К-201 с 305 экипажем ( командир капитан 2 ранга Копьев А.Ф.) и ПЛ К-10 с 273 экипажем (командир капитан 2 ранга Смирнов А.Г.). Стрельбы провели успешно, ракеты попали в мишень.
7 сентября 1977 г. меня оповестили, что в Советском на подводной лодке соседней дивизии произошла авария ракетного оружия. При погрузке баллистической ракеты произошла её разгерметизация, стал вытекать из неё окислитель, который является сильным токсическим веществом. Вот уже 4 дня там принимают меры и ,пока, безрезультатно. Жертв человеческих нет. Сегодня встретили подводную лодку К-429, которая совершила переход с Северного флота под льдами Северного Ледовитого океана. Подводная лодка всплыла севернее Берингового пролива, встречал её наш начальник штаба капитан 1 ранга Крестовский О.А. на ледоколе. Командир К-429 капитан 1 ранга Козлов Валентин Тихонович, который за этот переход получил звание Героя Советского Союза. Старшим на переходе был заместитель командующего 1 флотилии контр-адмирал Чернов. На встречу прилетел Командующий ТОФ адмирал Маслов. Прибыл также 1 секретарь Камчатского обкома Качин. Сразу же в лодку спустились: Маслов, Качин, Катченков и я, прошли по отсекам, лодка в хорошем состоянии. Маслов собрал личный состав во 2 отсеке (в столовой) и рассказал о сложной военно-политической обстановке на ТОФ, поставил перед экипажем задачи, поблагодарил за успешный переход. Потом на плацу был митинг, построена была вся флотилия, были выступления, вручили командиру ПЛ "ключ от Камчатки" ( размером более одного метра), хлеб-соль, закончили митинг торжественным прохождением мимо трибуны. Позже был обед на ПКЗ-32 без спиртных напитков.
11 сентября стало известно, что подводную лодку с аврийной ракетой с п. Советский буксир перевёл в Авачинский залив, где-то на мередиане бухты Бечевинская, рядом с этой лодкой находилось два надводных корабля для её охраны и оказания помощи. В какой-то момент раздался взрыв и головная часть со второй ступенью вылетела из контейнера и упала в некотором расстоянии от подводной лодки. 15 сентября подводную лодку с аварийной ракетой снова поставили к пирсу в Советский. Прошла неделя сбор-похода на ТОФ, подводные лодки 10 дипл в море не выходили, занимались наведением порядка. 18 сентября из Владивостока к нам на 2 флотилию прилетел помощник Командующего ТОФ контр-адмирал Корбан и с ним 40 офицеров штаба флота для проверки подводных лодок.
"Избиение младенцев" началось с нашей дивизии. Подводная лодка К-10 с 273 экипажем должна была выходить в море 19 сентября, вот её и проверили, оценка 2 балла. Конечно проверка была с определённой направленностью из-за аварии с ракетой, но в основном оценки были правильные. Контр-адмирал Корбан в личной беседе сказал мне: "Никому не верь, кругом обманывают, нужно всех проверять." И я в этом каждый день убеждался
24 сентября состоялся Военный Совет 2 флотилии, на котором присутствовал первый заместитель командующего ТОФ вице-адмирал Спиридонов Э.Н. Самый главный вопрос был по аварийности ракетного оружия. Особенно досталось начальнику штаба 25 дивизии капитану 1 ранга Ерофееву и начальнику политотдела этой же дивизии капитану 1 ранга Михайленко, это у них произошла авария с ракетой. Вице-адмирал Спиридонов сказал: "Если через три месяца не выправите в дивизии положение, то сниму к чертовой матери." Досталось также и флагманскому ракетчику капитану 2 ранга Ревенкову Б.П., который пытался оправдываться. Ему Спиридонов сказал: "Если положение по ракетной подготовке не улучшится, то переведу Вас в комадиры группы на лодке".
Головную часть ракеты нашли, вытащили и привезли в Советский.
С 12 ноября по 2 декабря находился в Приморье, где находились две наших подводных лодки К-204 и К-175. Пришлось заняться подготовкой и проведением ракетной стрельбы на К-175. Стреляли двумя ракетами, обе попали в цель.
Опишу одно из зачетных тактических учений (ЗТУ) нашей дивизии. Утром я проводил в море подводные лодки в море ( К-48, К-108, К-175 и К-429), которые начали развертывание в район учения, а вечером командующий 2 флотилии вице-адмирал Громов Б.И. с частью своего штаба и я перешли на ЭМ "Влиятельный", после чего начали движение в район учения. Эсминец изображал отряд боевых кораблей США. Весь штаб 10 дипл также вышел в море на этих лодках для контроля и оказания помощи на ЗТУ. На выходе нас обнаружила подводная лодка К-429 ( командир ПЛ капитан 2 ранга Копьев А.Ф.), которая стала за ОБК следить, передовать на берег и в сети тактического взаимодействия на подводные лодки о месте ОБК и его элементах движения. Остальные подводные лодки построились в боевой порядок и следили за ОБК своим оружием, по команде нанесли ракетный удар. В самом конце учения на ПЛ К-429 из-за неисправности отдалось аварийное буксирное устройство (АБУ) и его трос размотался на всю длину. Командир ПЛ донёс: "Погружаться не могу, имею неисправность АБУ". Специалист СПС при шифровани радио букву У в сочетании АБУ пропустил, получилось АБ, т.е. на берегу получили радио в следующем виде: "Погружаться не могу, имею неисправность АБ". АБ – означает аккумуляторную батарею. На берегу задумались: "Что там? Взрыв? Пожар?" В конце концов с этим разобрались. После окончания ЗТУ приступили к практическим пускам ракет П-6. Первой стреляла К-48 ( командир капитан 2 ранга Ровенский). Ей разрешили старт, а старта не получается. Разрешили второй старт, ракета стартовала, прямое попадание в мишень. Второй стреляла ПЛ К-108 (командир капитан 1 ранга Ратников). Разрешили старт, ракета стартовала, прямое попадание в мишень. . После этого мы вернулись в базу. После первой проверки 10 дипл Инспекцией Министерства Обороны, нам было указано, чтобы ракетные стрельбы впредь осуществляли по движущейся мишени, которых в то время в ВМФ не существовало, но "голь на выдумки хитра".
Было проведено учение по буксировке мишени подводной лодкой 658 проекта К-178 (командир капитан 2 ранга Галько). Я был назначен руководителем этого учения и должен был находиться на К-178. Мы вышли из базы, прибыли в бухту Саранную, где легли в дрейф и стали ждать буксир с мишенью, которую к вечеру привел командир ОДАС контр-адмирал Луцкий А.Н. С помощью торпедолова завели буксирный трос на подводную лодку и начали буксировку мишени в район погружения, где погрузились и начали буксировку мишени в подводном положении на разных глубинах: 40, 50 и 60 метров, а также на различных скоростях, более 7,5 узлов скорость не увеличивали, т.к. боялись, что мишень развалится.
Районы боевой подготовки, в которых наши подводные лодки отрабатывали свои задачи, являлись и районами рыбной ловли, где почти всегда присутствовали рыболовецкие суда, что иногда в этих случаях происходило, я вам попытаюсь изложить на следующем примере из жизни. Вышли в море на предпоходовые мероприятия на К-43 с 305 экипажем (командир капитан 2 ранга Дорогин В.Ф.). Прошли надводную мерную линию, определили девиацию, далее перешли в район глубоководного погружения, где нас уже ждала подводная лодка К-429, на которой был ЗКД капитан 1 ранга Козлов В.Т. Севернее нас, где-то в расстоянии 10 миль было до 50 рыболовецких судов. Начали глубоководное погружение. Шла уже 56 минута погружения, когда услышали удар по корпусу, глубина погружения 100 метров. После этого боцман доложил, что падает скорость, с 6,5 узлов она упала до 3.5. Мне стало понятно, что подводная лодка попала в трал к рыбакам. Запросили по звукоподводной связи К-492 об обстановке. Нам ответили, что в районе нашей подводной лодки два рыболовных судна, одно из них донесло на свою береговую базу, что они "что-то" поймали и их это "что-то" тянет в неизвестном направлении. К-43 уменьшила ход и всплыла на глубину 50 метров. Не поднимая перископа, наблюдая из трюма в него, как при всплытии во льдах, начали медленно всплывать, непрерывно наблюдая за рыболовецкими судами по гидроакустике. Дали три пузыря для обозначения своего места. Всплыли, осмотрели горизонт в перископ: слева 45 градусов, в дистанции 150 метров судно, справо 90 градусов, дистанция 6 кабельтов судно. Продули главный балласт, швартовая команда вышла на палубу. В конечном результате от троса освободились, который выбрал к себе на борт лебёдкой рыболовецкий сейнер. Аналогичный случай был с РПК СН 8дипл.
Как иногда шло планирование ракетных стрельб, я покажу на следующем примере.
Я выходил в море для руководства торпедной стрельбой К-201 (командир капитан 2 ранга Бледнов Б.Г.), стрельба была успешной. Вечером пришли в базу, где мне доложили, что на планировании на Камчатской флотилии по приказанию командующего Камчатской флотилии контр-адмирала Хватова от нашей ракетной стрельбы отказались, которую мы готовили уже два месяца. Об этом сообщили в штаб флота. Начальник штаба ТОФ вице-адмирал Голосов Р.А. дал приказание Хватову выделить обеспечение для ракетной стрельбы. Хватов сразу же позвонил командующему ТОФ адмиралу Сидорову и сказал: "Вот, Вы давали указание об экономии топлива, разрешите не выделять обеспечение на ракетную стрельбу 10 дивизии. Сидоров в ответ: "Договоритесь с Павловым". Спросил начальника штаба Авдохина о дальнейших решениях, ответ:" Я ничего не знаю."
На следующий день в 11.00 позвонил Авдохин и сообщил, что нужно кому-то ехать на Камчатскую флотилию и планировать ракетную стрельбу, хотя это функция штаба флотилии. Что делать? Поехал на Камчатскую флотилию на УАЗе вместе с флагманским ракетчиком нашей дивизии капитаном 2 ранга Касько, приехали, спланировали и все вопросы обговорили, только вечером мы вернулись домой.
Через сутки провели инструктаж по ракетной стрельбе у меня в кабинете. Должны стрелять К-201(командир капитан 2 ранга Бледнов Б.Г.) 1 ракетой по неподвижной мишени и К-320 (командир капитан 2 ранга Аникин В.Т.) 4-мя ракетами по подвижной мишени, которую будет буксировать в подводном положении К-178.
Рано утром на торпедолове добрались до бухты Ильичево, где высадились на СКР "Сторожевой", на котором вышли в море. Я руководитель тактического учения и ракетных стрельб. Начали учение, подводные лодки в подводном положении ведут слежение за ОБК (СКР "Сторожевой"), через 1 час после начала учения ОД Камчатской флотилии даёт мне телеграмму:"Подводным лодкам немедленно всплыть, примите меры, поднять подводные лодки на поверхность, т.к. с боевой службы возвращается подводная лодка 45 дипл. Командиру этой лодки ОД тоже дал команду всплыть и идти в надводном положении, но командир этой лодки почему-то продолжал идти в подводном положении. Приняв все меры, я сумел передать на К-201 и К-320 приказание о всплытии в надводное положение, это приказание было выполнено. Через 2 часа ОД разрешил продолжить учение, что мы и сделали. Учение прошло успешно.
И вот прибыли на СКР "Сторожевой" в район огневой позиции, где встретились с К-201. У ОД я выяснил, что все силы развернуты. В назначенное время К-201 выполнила стрелбу, прямое попадание. Самолёт наблюдатель доложил, что в районе мишени наблюдает атомную подводную лодку США в перископном положении, которая наблюдала за нашей стрельбой. ОД этот доклад в серьез не принял. Стали готовиться к стрелбе К-320. Передали на К-178: "Приготовиться к буксировке мишени". Но командир К-178, очевидно, забыл про инструктаж и имеемые документы. К-178 по этой команде погрузилась и начала буксировать мишень, о погружении донесение не сделала. У нас сразу возникла стрессовая ситуация, связи с лодкой нет. Я дал команду самолёту доложить, что делает К-178, тот отвечает, что мишень наблюдает, а К-178 не обнаружил. Объяснил лётчику всю ситуацию и попросил по возможности ещё раз осмотреть мишень на небольшой высоте. Самолёт на бреющем полёте осмотрел и доложил:"К-178 нет" Тогда я понял, что К-178 начала буксировку мишени в подводном положении, после чего дал разрешение на пуск ракет К-320. Три ракеты успешно стартовали и попали в мишень, а четвёртая вылетела из контейнера и тут же упала в воду и утонула. К-201 за стрельбу получила оценку отлично, а К-320 оценку хорошо
Часто в зимний период из-за сложной ледовой обстановки невозможно было проводить торпедные стрельбы в районах боевой подготовки, так в феврале выходил в море на К-134 для руководства торпедными стрельбами. Весь Авачинский залив во льдах, стрелять торпедами нельзя. Командующий ТОФ адмирал Маслов разрешил выполнить все торпедные стрельбы пузырём ( торпеда- дура, пузырь-молодец), что мы успешно выполнили.
Я не помню ни одного мероприятия вышестоящих штабов по командирской подготовке, которые принесли хоть какую-то пользу. Проходили сборы по скрытности подводных лодок, а также заслушивали командование флотилии и дивизий, руководил всем Командующий ТОФ адмирал Маслов. По скрытности действий подводных лодок на этих сборах я ничего нового не услышал, переливали воду из пустого в порожнее. Потом перешли к заслушиванию командования флотилии. Первым докладывал командующий 2 флотилии вице-адмирал Громов, он перечислил некоторые причины, которые мешали проведению боевой подготовки и по обеспечению подводных лодок. Маслов: "Плохому танцору яйца мешают". Далее задали вопрос моему заместителю по электромеханической части капитану 1 ранга Баклашову по шумности, он ответил: "На заводе "Звезда" нет лаборатории шумности". Маслов: "У кого Вы спрашивали?" Баклашов: "Я говорил с директором завода Долговым". Маслов: "А я думал, что Вы просили у секретарши Долгова, а то она не всякому даёт". Далее всё в таком же стиле. Стали заслушивать начальника штаба флотилии контр-адмирала Авдохина. Его спросили назвать пофамильно командиров ПЛ и старших помощников, которые до сих пор не сдали зачёты на самостоятельное управление подводной лодкой, он перечислил. После этого стали опрашивать Катченкова. Маслов: "Сколько подводных лодок в Приморье на ремонте?" – не знает; "Сколько лодок в 45 дивизии?" – не знает; "Что конкретно лично Вы сделали по улучшению воинской дисциплины и дежурно-вахтенной службы?" – Катченков: "Вот мне докладывают…" Маслов: "Да нет, что Вы сами конкретно сделали?"- молчание. После этого Маслов приказал Громову и Катченкову дать характеристику на командиров дивизий и начальников политотделов. Катченков о своих начальниках политотделов ничего толком не мог рассказать, нёс какую-то ахинею.
Вечером 29 июля 1978 г. в районе, где проводится глубоководное погружение, столкнулись две подводные лодки 25 дипл, два стратегических крейсера. К-477 проходила глубоководное погружение, на борту старшим заместитель командующего 2 флотилией контр-адмирал Луцкий. К-171 обеспечивала глубоководное погружение, на борту старшим командир 25 дивизии контр-адмирал Привалов. Перед всплытием обе подводные лодки допустили нарушения, которые способствовали их столкновению. К-477 ударилась носовой частью о днище К-171, в результате чего обе получили различные повреждения, которые возможно устранить на заводе, требуется постановка в док. Один стратегическиё крейсер должен заступать на боевое дежурство, а другой идти на боевую службу, всё это, конечно, было сорвано.
Много уделяли внимания плаванию в тактических группах. Этим, например, занимались с К-320 и К-201, отрабатывали элементы плавания в тактической группе. Инспекция МО показала, что в нашей дивизии необходимо довести до совершенства действия в тактической группе, в этом я убедил штаб и командиров подводных лодок. Начали отрабатывать связь в сети тактического взаимодействия. Если в море выходила хоть одна наша подводная лодка, то подводные лодки, стоящие у пирсов, открывали приемную вахту в сети тактического взаимодействия. С моря ПЛ передавала радио на берег и тоже радио дублировала в сети тактического взаимодействия. К-320 и К-201 начали совместное плавание, отработку звукоподводной связи. На скорости 6 узлов добились следующих результатов: телефония 10 миль, кодовая связь 13 миль. Далее начали отрабатывать элементы совместного маневрирования на скорости от 6 узлов и до 18 узлов. Отработали определение дистанции до цели триангуляционным способом. При очередном определении места получили невязку в 8,5 миль, что превысило все нормативы. Должен сказать, что на лодку вторым штурманом был прикомандирован капитан 3 ранга Чирков (как-то этот момент я проглядел). Да, да, этот тот Чирков с 273 экипажа, с которым я ходил на боевую службу, его всё продолжали воспитывать… По поводу этой невязки я стал разбираться, и, конечно, Чирков "обрадовал" меня полным отсутствием знаний по учёту течения. Про Чиркова я напишу отдельно.
