Издание «Мурманский Вестник»
Выпуск N 212 от 8 ноября 2006
Нынешней осенью, 11 сентября, исполнилось 30 лет со дня чрезвычайного происшествия, которое могло стать крупнейшей подводной катастрофой в истории. На борту новейшего атомного ракетоносца в тот день находились основной, резервный и сдаточный (заводской) экипажи. Сколько точно, неизвестно, но по прикидкам получается, что около трехсот человек.
- Все, кто был там, на глубине, родились на свет второй раз! - сказал мне потом в беседе Василий Кабанов, ответственный сдатчик подлодки, строившейся в Северодвинске, на Севмашпредприятии. И это не было преувеличением.
То происшествие произвело сильнейшее впечатление на всех работников Севмаша. Инженер-механик Валерий Маркович даже посвятил ему стихотворение. Некоторые его строки я взял эпиграфами к главкам...
Изящной формой изумляя Любой непосвященный глаз, Несется на защиту мира Советский головной заказ!
Атомная подлодка, имевшая заводской номер 355, открывала новую серию ракетных подводных крейсеров стратегического назначения 667-го проекта. В документах она классифицировалась как АПЛ проекта 667БДР «Кальмар». Новый корабль создавался для несения более совершенного и мощного оружия - шестнадцати РСМ-50 - первых советских ракет морского базирования с разделяющимися боеголовками.
Габариты их пусковых установок значительно увеличились, и это отразилось на архитектурном облике подлодки: сразу же за рубкой, в районе ракетных отсеков, появился своего рода горб (к слову, во флотском обиходе бэдээры так и стали называть - горбатыми). И вот в этом самом «горбу», точнее, в пространстве его между прочным и легким корпусами, при всплытии лодки на поверхность оставалась такая огромная масса воды, что объема шпигатных устройств не хватало для ее быстрого сброса. Как показали первые выходы в море на заводские испытания, ракетоносец в этот момент не просто сильно, а опасно «валяло» - крен доходил до 40 градусов.
Главный конструктор проекта академик Сергей Ковалев признал инженерный просчет. Чтобы устранить дефект, он предложил установить дополнительно два ряда шпигатных решеток в надстройке в районе шахт и дополнительную систему продувания воздухом высокого давления. Эти меры оправдали себя, причем выяснилось это в самой драматической ситуации... Таким образом, на государственные испытания головной заказ вышел с новой системой, которая еще нигде и никогда не применялась, даже не испытывалась по прямому назначению.
Толпу большую флотоводцев
Едва вместил центральный пост...
Ту головную подлодку ждали все: военным морякам такие ракетоносцы предоставляли новые возможности для решения стратегических задач, для завода их серия являла определенный этап в техническом развитии, рост объемов производства. А еще атомоход ждали в сухопутной Москве. Прежде всего потому, что лодки проекта 667БДР становились очень веским аргументом против американцев, разговор с которыми в ту пору шел на повышенных тонах.
На государственные испытания первого «Кальмара» пошли «крупные звезды». Председателем госкомиссии - вице-адмирал Герой Советского Союза Александр Сорокин, его заместителем - капитан I ранга Валентин Рыков. Командиров, тоже каперангов, было двое: у основного экипажа - Борис Жуков, у резервного - Дмитриев (имя его установить не удалось). На борту находились и главный конструктор проекта Сергей Ковалев, и ответственный сдатчик Василий Кабанов, и многие другие специалисты Севмаша, из которых следует упомянуть сыгравшего важнейшую роль в событии сдаточного механика Григория Павлюка.
Пришли в полигон. Погрузились. По программе испытаний сначала намеревались отработать спецификационные параметры полной скорости - в течение 12 часов при 100-процентной мощности реактора лодка должна была ходить на глубине 70 метров. Затем решили на той же максимальной скорости испытать
гидроакустическую станцию. Но для этого требовалось погрузиться на 200 метров, и Рыков, заместитель председателя госкомиссии, дал добро.
Павлюк этого не знал, он делал обход в кормовых отсеках, когда услышал по трансляции о переходе на новую глубину. Решил выяснить, почему изменили программу испытаний, и поспешил в центральный пост.
К его приходу там сначала находились Рыков, командиры основного и резервного экипажей Жуков и Дмитриев. За пультом вахтенного инженера-механика сидел командир БЧ-5 Чумак. Общекорабельные системы вместе с управленцем из экипажа контролировал старший инженер-оператор Александр Ненашев.
Та самая система автоматического продувания надстройки оказалась обесточенной. Не по чьей-то небрежности, а потому, что к сдаче заказчику не предъявлялась: это намечали сделать позже... Явилось ли в то мгновение предощущение беды, так называемое шестое чувство, но Павлюк решил ее включить. Приступил к делу...
Близилось время ужина. Рыков и Жуков ушли в каюту. Меж тем вот-вот предстояло «заложить петлю» и развернуть корабль на обратный курс. Однако оба старших офицера покинули центральный пост.
К этому моменту Григорий Павлюк сумел уже запитать систему... Позднее расчеты показали: штурман пропустил точку поворота, и огромный подводный корабль водоизмещением более 10 тысяч тонн, летевший полным ходом на скорости 24 узла (43,2 километра в час), уже проскочил границу полигона...
До столкновения оставались секунды, когда появился вахтенный штурман и неожиданно доложил: вышли из строя приборы глубины.
На самом деле лодка уже неслась впритирку ко дну, и эхолот «не отбивал» расстояние до грунта. И предпринять что-либо, даже отреагировать на его слова никто не успел... Мощный глухой удар о подводную скалу пришелся в правую скулу носовой части атомохода!
Но в трудный жизненный момент Они на дот ложатся грудью Или равняют дифферент
В первое мгновение после сокрушительного удара подводный корабль отбросило влево, во второе - крен и дифферент на корму начал стремительно нарастать.
Первая реакция вахтенных была верной.
- Стоп турбины! Продуть средние! - отдал приказ Чумак.
По этой команде воздух высокого давления стал заполнять балластные цистерны в средней части лодки. Но дифферент продолжал расти! Корма проваливалась, как принято говорить у подводников. Последовали удары о грунт пером руля. Когда его затем осматривали в доке «Звездочки», насчитали семь крепких отметин. Следовательно, и ударов, правда, меньшей силы, чем первый, было тоже семь.
За жизнь трех команд и корабля в центральном посту бились трое: Павлюк, Ненашев и Чумак. Чтобы дать воздух в надстройку, Павлюку пришлось рвать пломбу... Требуется пояснить: включатели систем, применяемых в аварийных ситуациях, в обычных условиях на кораблях защищаются кожухами под пломбами. Так было и здесь. Все решали секунды, и Павлюк рвал проволоку голыми руками. Сдернул кожух, повернул рукоятку!
- «Пузырь» в корму!
Со второй командой Чумак ошибся. Потому что по этому приказу воздух подается лишь в одну из нескольких кормовых цистерн, и в той драматической ситуации его объем ничего бы не дал, и Павлюк мгновенно перебил:
- Продуть всю кормовую группу!
Ненашев выполнил ее... Теперь вся мощь воздуха высокого давления, сжатого в теле корабля до 400 атмосфер, выталкивала воду из всех средних, кормовых цистерн и впервые в практике подплава - из надстройки корабля.
Только тогда лодка окончательно пересилила тяжкие объятия глубины. Ракетоносец ринулся наверх стремительно. Очевидцы рассказывают: от резкого перепада температуры трубы системы воздуха высокого давления покрылись инеем. От момента удара о скалу и до того, когда корабль, сбросив с себя последние тонны воды, закачался на поверхности моря, прошло около... двух минут! Командиры, заводские ответственные сбегались в центральный отсек...
Когда большинство обстоятельств аварии стали мне известны, я не мог отделаться от мыслей: что было бы, если бы Павлюк замешкался по пути из кормовых отсеков в центральный? Если бы не успел включить систему продувания надстройки? Если бы ошибся с командами? Говорить о героизме у меня не получается. Наверное, еще и потому, что о случившемся сам Григорий Давыдович рассказал очень обыденно - не того сорта человек, чтобы «преподносить» себя. Но очевидно, что и хладнокровия, и мастерства в решающий момент у него оказалось как раз в той мере, что позволила спасти людей и корабль.
А что же офицеры? Командир Борис Жуков оказался в глубочайшем шоке. Появившись в центральном, он, по свидетельству очевидцев, абсолютно не владел ситуацией, начал отдавать совершенно несуразные команды, не понимая даже того, что лодка уже на поверхности и ей ничего не угрожает. Те команды его, разумеется, выполнены не были.
В замешательстве были и председатель госкомиссии, и его заместитель. «По-штатному» отработал только командир БЧ-5 капитан II ранга А. Чумак; он допустил, правда, одну ошибку с командой «Пузырь в корму!», но Павлюк ее мгновенно исправил...
Первым из начальства, как вспоминают, от стресса отошел Ковалев. Будучи человеком аналитического ума, он уже в первые минуты после всплытия «прокрутил» ситуацию с точки зрения конструктора. Спустя время Сергей Никитич определил произошедшее так: «Аварийное всплытие с предельных глубин на предельной скорости». В подплаве еще сказали бы: «На одной надстройке вытащить АПЛ с глубины под перископ».
Забегая вперед, скажу: когда прерванные испытания возобновили, аварийное всплытие «Кальмара» повторяли по его требованию, чтобы подобное вошло в практику подводников. Конечно, как исключительная мера. Но проект корабля теперь ее как бы предполагал.
Чья же вина в ЧП, которое едва не завершилось катастрофой? Об этом мы говорили с капитаном I ранга Николаем Тушиным, имеющим неоспоримый авторитет не просто подводника, а испытателя новейших субмарин.
- Штурман пропустил точку поворота? - переспросил Николай Алексеевич. - Нет, это следствие. Причина в другом: командир лодки Жуков допустил грубейшую ошибку, даже халатность. В той ситуации он обязан был проконтролировать штурмана, тем более что его взяли из другого экипажа. С итогами расследования той аварии, помню, на флоте знакомили всех командиров лодок в обязательном порядке. Так сказать, в назидание, как нельзя поступать командиру. Если честно, Жукова от наказания тогда спасла запись в журнале: «Сдал вахту Дмитриеву». Вот тот и стал козлом отпущения.
Впрочем, наказание не было чересчур суровым, в звании Дмитриева не понизили. Но с атомного корабля списали и отправили дослуживать на Ладожское озеро, в резервное соединение небольших дизельных лодок.
...Из бездны вод Назло агрессорам Всплывает «пароход»!
Москва тогда сказала: кровь из носа, но головной БДР сдать в 1976-м! Чтобы он мог в следующем году по полной программе «отстреляться» новыми ракетами Макеева.
В Северодвинске по-военно-морскому ответили: есть! На «Звездочку», где в сухом доке стоял 355-й, работники Севмаша отбуксировали свой дебаркадер и вкалывали там день и ночь.
- Никто не мог поверить, что те дефекты и поломки, которые были обнаружены, будут устранены за месяц, - вспоминает ответственный сдатчик заказа Василий Кабанов. - В кулуарах министерства и заводоуправления предполагали, что понадобится не менее чем полгода, хотя вслух об этом никто не говорил. Но мы работали круглосуточно. И смогли сделать это.
За последующие два месяца, ноябрь и декабрь, была завершена программа испытаний подлодки. В общем, трудовая битва была жаркой, но заказ сдали-таки в декабре. В 1977-м головной «Кальмар» (на флоте он получил номер К-441) интенсивно использовался для испытаний нового оружия - вел ракетные стрельбы. А затем по крайней мере еще 15 лет отходил в глубинах океана.
Народ советский, Коль придет пора, Героя сразу выдаст на-гора!
За сдачу головного корабля серии председателю госкомиссии от главкома вручили именной кортик. Его заместитель и командир основного экипажа получили ордена. Как говорится, награды нашли героев. Но - так уж водится и по сей день -нашли не всех...
Правда, Сергей Ковалев написал письмо на имя генерального директора Севмашпредприятия о том, что в критической ситуации заводчане Григорий Павлюк и Александр Ненашев не растерялись и спасли лодку. Академик просил их поощрить. Их и поощрили - выплатили каждому премию размером в оклад... А потом все забылось.
Олег ХИМАНЫЧ.
Re: Таран «... - Oleg 06415.11.2006 16:59:30 (87, 282 b)
