Штрафной космодром где-то в казакстанских степях. В окне маячит вышка с часовым. Молодой, но уже сцука особист, грузинообразный Шанкро Сцукашвили, внебрачный сын Сталина и Берии, курит в окно. За спиной у него слышны возня и всхлипывания, - с конструктором ракетных двигателей Заглушко утрясают сроки сдачи изделия. Сбоку от сцуки особиста, на столе лежит раскрытая папка с листом мелованной бумаги. На листе - приказ в три дня сдать дела и прибыть в Москву. Сцука особист небрежным движением гасит папиросу "Герцеговина Флор" о лист с приказом. Достает из стола фотографию Сталина с Берией. "Мы начали это, мы и закончим. Хозяева меняются, Система остается." Нажимает кнопку на столе. Вбегает прихвостень сцуки особиста - сцука комиссар. "Иммануилыч. Свадьба завтра утром. Готовь жениха. " Сцука комиссар пятясь и кланяясь выходит из кабинета.
Сцукашвили поворачивается к конструктору Заглушко. "Так говорите, все готово ?"
Главный конструктор Царев спешил на экстренную планерку в особый отдел. В портфеле лежал график пуско-наладочных работ, завещание и круг колбасы, заботливо положенный туда сожительницей Клавой. Царев собирался потребовать увеличить штат расчетчиков на счётах и мысленно готовил список аргументов.
Вокруг копошились зэка и рабочие из вольноопущенных. Они тащили куда-то здоровенную серебристую деталь . "О, турбонасос второй ступени", машинально отметил Царев. "Ой, а куда они его, он же еще испытания не прошел ?" . Тут ужасная догадка поглотила все сознание конструктора . "Неужели ? Они не посмеют ! Акт я не подпишу ! "
Никто не знал, что половина этих людей вскоре погибнет при взрыве гиганской ракеты, запущенной к очередной годовщине Октября. Зэка будут ликвидированы в порядке соблюдения режима секретности. Хотел бы я сказать что-то хорошее про Клаву, но не могу. Она тоже погибнет, отравившись парами топлива.
Утро следущего дня.
Сцуки особисты под дулом пистолета заставляют главного конструктора Царева подписать акт о готовности корабля и ракеты к полету. Пилот Гагаев, скрытый дворянин, недавно доставленный из лагеря (сидел за отказ бомбить восставших против коммунистов жителей восточноевропейской страны), достает из потайного кармана фотографию жены, которая сидит где-то в Сиберии, смотрит на нее, потом на холодую грязно-серую степь (сверху кругами летают вороны), проходит пешком по грязной разбитой колее к ракете под строгими взглядами охранников с автоматами и собаками. Садится в корабле на прикрученную к полу табуретку и выслушивает последнее напутствие Главного особиста : "У нас на месте приземления радиомаячек включен. Так что если, ты сцука, приземлишся не там где надо, то вон та бомбочка под табуреткой с огромным удовольствием сработает. "
Гагаев опускает забрало шлема и кажет Главному особисту фак. Особист скрипит зубами и проговаривает : " Ну ничего, полетаешь ты у нас еще, на самолете".
Ракета стартует в огромное чистое небо. Как символ свободы показывают пролетающую стаю журавлей.
В это время, в далеком лагере в Сиберии, красивая уставшая женщина, копающаяся в чем-то на земле вместе с другими, одетыми в такое-же изношенное тряпье женщинами, будто что-то почуствовав, поднимает взгляд в небо и видит маленькую движущююся яркую точку. По щеке у нее бежит слеза.
Титры. На их фоне диктор замогильным голосом сообщает ужасные подробности про дальнейшую судьбу всех-всех.
