Бороду сбрить!
Северный рабочий
14 мая 2005 (70)
Ким КОСТИН
Дело было так. Наша усталая подлодка К-19 I из глубины, то есть из "автономки", возвращалась домой. Но случился пожар... Погибли люди... Эта авария в очередной раз прославила нашу "Хиросиму" на всю страну, да что там - на весь мир.Трагедия эта описана многими авторами. Кстати, лучше всех и подробнее это получилось у тех, кто в устранении аварии не участвовал, а сидел на берегу (извините, что не упустил случая съязвить).
Именно с этого дня (с 24.2.1972) я перестал бриться и поклялся, что сбрею бороду только по приходе домой- только после того как сфотографируюсь с сыном, появления которого мы с женой так долго ждали.
Началась спасательная операция, которая с переменным успехом длилась более месяца. Возглавил ее адмирал Касатонов. Этого сурового адмирала на флоте боялись все, в том числе и командир нашей дивизии адмирал Борисеев, и причин для этого у него было более чем достаточно, ведь именно Дорисеев должен был держать ответ за эту аварию.
Касатонова боялись не потому, что он был самодур с непредсказуемым характером, - просто этот честный и порядочный человек не терпел разгильдяев, тупиц, их безграмотность, некомпетентность в делах обычной морской практики. С его приходом перестали рваться буксиры, на аварийную лодку подали воздух, электроэнергию, прекратилась радиоболтовня в эфире и так далее.
Ему же было поручено провести предварительное расследование причин аварии. Вот почему мы все без исключения писали объяснительные записки, в которых подробно описывали свои действия с момента аварии.
Моя объяснительная, где я по старой штурманской привычке все события фиксировал по времени, адмиралу Борисееву очень не понравилась. Очевидно, она разрушала весь его благополучный сценарий доклада адмиралу Касатонову. Я был вызван к нему в каюту (мы все тогда находились на плавбазе "Магомет Гаджиев"). Борисеев был разгневан:
- По вашей записке получается, что лодка всплыла лишь через ... минут? А верхний рубочный люк отдраили аж через полтора часа? Что за ерунда? Немедленно исправить! А эт-то что такое?! - он указал на мою бороду.
- Немедленно сбрить!
Я наотрез отказался что-либо исправлять в своей объяснительной записке, а также сказал, что бороду сбрею сразу же по возвращении в Гаджиево.
Команда сбрить бороды была отдана всему экипажу (к тому времени почти у всех были отпущены бороды). Борисеев явно нервничал и не хотел лишних замечаний от Касатонова, который мог появиться на плавбазе, чтобы лично опросить членов экипажа. "Небритость" на флоте всегда расценивалась как проявление анархии, как мягкотелость командира, не способного "держать в руках" экипаж.
Медленно, "со скрипом", но количество побрившихся стало расти. Через неделю в экипаже осталось только три стойких товарища, не сбривших бороды: командир БЧ-5 Миняев, командир БЧ-3 Заварин и командир БЧ-1, ваш покорный слуга. Каждым из нас адмирал занялся персонально.
Должен заметить, что ни в одном из воинских уставов ничего не говорится ни о бороде, ни об усах. Единственное упоминание на эту тему есть в статье устава внутренней службы, в которой говорится, что военнослужащему разрешается иметь короткую аккуратную прическу. Так что требование адмирала сбрить бороду теоретически было не обосновано. Но Борисеев и не думал его обосновывать: сбрить - и все!
Дня через два, в течение которых я гордился нашей флотской солидарностью, зашел я в каюту Миняева и Заварина и увидел: они сбрили бороды! "Как же так, ребята? Как же вы могли?" Они молчали, старались не смотреть мне в глаза. Я не стал упрекать их в малодушии и молча вышел из каюты. Понял, что остался один на один с адмиралом, и мне было, честно признаться, страшно. "Но я не сдамся! - еще раз поклялся я. - Будь что будет!"
Тем временем ободренный успехами в борьбе с "небритостью" Борисеев насел на меня с новой силой. Его глаза сверкали, волевые складки на лице напрягались:
- Я даю вам прямое приказание сбрить бороду! - делая упор на слове "прямое", ревел он. Почему он возлагал особую надежду на это магическое слово - непонятно: слово "приказ, приказание", составляющее суть воинской службы, не нуждается ни в каких эпитетах. Вот почему в воинских уставах отсутствует термин "прямое приказание".
- Я уже говорил вам, товарищ адмирал: бороду сбрею только по приходе в Гаджиево, - ответил я.
- Повторяю: я даю вам прямое приказание!
Да, сильно, оказывается, боялся Борисеев встречи с адмиралом Касатоновым.
- Товарищ адмирал, вы не имеете права отдавать такое приказание - ни в одном уставе нет ни слова о ношении бороды, я ничего не нарушаю!
- Если вы не выполните мое приказание, я вычеркну вас из списка представленных к награде!
- А я, товарищ адмирал, и не совершил ничего такого геройского, чтобы быть представленным к награде.
- Выйдите вон! Вы еще пожалеете об этом!
Вот так было дело, я воспроизвел диалог почти дословно.
Итак, я вышел вон, но вышел победителем. Я отдавал себе отчет о возможных последствиях, но о своем поступке до сих пор не жалею и горжусь им. Спасибо дорогому товарищу Л.И. Брежневу: он лично дал команду наградить весь экипаж К- 19, и вычеркнуть меня из списка не посмели. Но кому что дать - уже решал адмирал, так что он не упустил случая напоследок лягнуть меня: я получил лишь медаль "За боевые заслуги".
Фотокарточка, о которой я мечтал, висит у меня на самом видном месте. Историю ее появления, ставшую легендой, знает мой внук, будет знать, ручаюсь, и правнук.
