Пишет вам сестра командира АПЛ К-159, затонувшей в прошлом году в Баренцевом море. Прочитала вашу статью «На дне» от 03.03.2004 г. Я в шоке! Кто вам давал право писать в таком ключе о погибших подводниках, в частности, о командире.
Непонятна ваша позиция к случившемуся, если таковая есть вообще. Создается впечатление, что на протяжении всей статьи вы упражнялись в язвительных выражениях. Наша семья имеет множество материалов, касающихся этой трагедии. Но нигде, слышите – нигде! не проскользнула мысль о вине командира и экипажа. Только на суде стало известно, что командующий СФ считает виновным командира.
В чем? В том, что их насильно затолкали в эту ржавую посудину согласно «дешевого проекта», а не посадили на буксир. В том, что их со всех сторон заверили о помощи, которая идет, только боритесь за живучесть. Почему вы не написали, что вертолет, вызванный на помощь, покружил над другой лодкой (немного перепутал) и вернулся. Что на сигналы SOS, которые поступали с лодки, буксиры, тащившие две другие ПЛ, не отреагировали. Посчитали опять же за ошибку.
Показания Цибульского вы, вероятно, изучали невнимательно. Все боролись за живучесть, а он стаскивал свои вещи в центральный отсек.
Очередной вам вопрос: почему вы не осветили тот факт, что когда началась бортовая и килевая качка, а это началось задолго, всего два человека из экипажа могли выполнять свои обязанности, а не только командир «вяло реагировал» на происходящее. Вы сами-то путешествовали на теплоходе хотя бы в минимальную качку? А на лодке были прежде все люди, которые, хоть и моряки со стажем, но тоже подвержены морской болезни.
Из заключения расследования ГВП сделала вывод, что команда покинуть лодку была отдана за 2 минуты до полного ее затопления. В таких случаях нужно опираться только на факты, а не на свои рассуждения, далекие от этой трагедии. Вы подумали о том, каково такое читать матери, у которой сын был примером в школе, военном училище; со слов адвоката потерпевшей стороны, ни одного замечания в личном деле командира. К своему стыду мы не знали о правительственных наградах. Из-за своей скромности и послушания сам и пострадал. Нужно было также, как и с предыдущими АПЛ, отправленными на утилизацию, приваривать крепления понтонов к прочному корпусу или совсем не спускаться в лодку, когда их всех предупредили «ни на что там не опираться, а то провалитесь».
Почему командир должен отвечать за институт, который целый месяц «так хорошо» герметизировал лодку, за сварщика, который видел, что приваривает крепления для понтонов к корпусу, местами подобному фольге, и понимал, как это опасно. И Жемчужнов знал это и многое другое, о возможном ухудшении погоды на последующие два дня и молчал. Приказы не обсуждаются или «моя хата с краю». Не слишком ли много на одного командира.
Мне хочется посмотреть в глаза им всем. А проектировщикам буксировки особенно. Как можно было уже по документам планировать посадить людей в лодку, где 5-7о тепла, где нет света, не работает ни один прибор. И требовать от офицеров, которым самим была необходима помощь и которую они так и не дождались, выполнения службы по высшему классу.
Мой брат Сергей Лаппа после этого перехода должен был увольняться с флота. Он выслужил на Севере без малого 20 лет. Он любил жизнь и стремился жить ради семьи. А из вашей статьи видно, что ему было глубоко наплевать на экипаж и себя. Многие моряки в гарнизоне хотели бы иметь такого командира.
Я пишу вам это письмо не столько эмоционально, сколько зная больше документов и фактов об этой трагедии, чем вы. А в статье проглядываются лишь поверхностные знания плюс догадки и ваши «судя по всему».
У нас в России человек не защищен законом ни при жизни, ни после нее. И мне стыдно за вас, что не дрогнула рука писать такое о погибшем вместе со своим экипажем командире.
