Вопрос внедрения антиторпед сегодня особенно важен с учетом значительного отставания пассивных средств защиты – средств гидроакустического противодействия (СГПД) – от возможностей современных торпед и их систем самонаведения. С учетом безусловной закрытости этих вопросов целесообразно обозначить только принципиальные моменты.
Помехоустойчивость системы самонаведения (ССН) торпеды определяется тремя ключевыми параметрами: помехоустойчивость от заградительной помехи мощных постановщиков помех или «джаммеров» (jammer) по западной классификации; дистанции классификации реальных целей и имитаторов (decoy – по западной классификации); количеством сопровождаемых (анализируемых) целей.
До появления цифровых ССН помехозащищенность всех ССН автономных торпед была недостаточной. Своевременное применение даже таких малоэффективных средств ПТЗ, как газовые завесы и механические излучатели шума, обеспечивало хорошие вероятности уклонения для атакованной ПЛ. В этих условиях главным фактором обеспечения помехозащищенности залпа на Западе стало телеуправление (с возможностью уточнения элементов уклонения ПЛ-цели с ГАК стреляющей ПЛ и соответствующей корректуре задания на выстрел на торпеде). Надводные корабли ВМС США и НАТО, в подавляющем большинстве не имевшие телеуправляемых торпед, получили очень большой боезапас торпед и противолодочных ракет для выполнения многократных атак ПЛ.
В 80-х годах прошлого века многоцелевые атомные подлодки (АПЛ) ВМС США получили в боекомплект мощные дрейфующие приборы помех Mk3 и Mk4. С учетом значительного уровня «боковых лепестков» диаграмм направленности аналоговой гидроакустики того времени своевременное их применение в паре (высокочастотного – против ССН торпед и низкочастотного – против гидроакустических средств целеуказания) в 80-е годы практически гарантировало уклонение АПЛ ВМС США от атаки противолодочных сил ВМФ СССР. Успех для нас был возможен, но только путем «нетрадиционных» способов применения оружия (на уровне «военной хитрости»).
Цифровые ССН, появившиеся в 1990-х годах, позволили значительно поднять защищенность ССН по заградительной помехе, однако на реальные дистанции классификации целей это повлияло мало. Фактически на этом этапе развития радиусы реагирования ССН тяжелых торпед достигли 3–5 км, однако набор классификационных признаков узкополосной ССН устойчиво работал на дистанциях менее 1 км. Таким образом между дистанцией обнаружения и дистанцией классификации образовалось огромное «окно» (порядка 25–30% от дистанции обнаружения), в котором весьма эффективно могли быть применены имитаторы ПЛ при условии их своевременного и массированного применения в сочетании с дрейфующими приборами помех. Классическим примером такого высокоэффективного комплекса ПТЗ периода 1990-х годов стал С-303/S компании WASS.
ВРЕМЯ ТРЕБУЕТ АНТИТОРПЕД
Начиная с 1990-х годов главным направлением развития ССН стало увеличение дистанции классификации. Одним из средств здесь стало значительное расширение частотной полосы ССН вплоть до октавы и более. Данный факт не вполне оценен отечественными специалистами. Существует тезис о «неоптимальности» увеличения рабочего диапазона из-за значительного уменьшения дальности в высокочастотной его части. Но ключевым параметром ССН сегодня является не «теоретический» максимальный радиус реагирования в безпомеховых условиях, а именно дистанция классификации, ибо в 99% случаев в бою СГПД применены будут, и потому на возможности торпед нужно смотреть в таких условиях. Заставляет задуматься и сохранение в новых западных СГПД ПТЗ высокочастотного диапазона работы (вплоть до 80–90 КГц при обычных торпедных 20–35 КГц).
Как было указано выше, эффективность мощных дрейфующих приборов помех («джаммеров») с появлением цифровых ССН резко снизилась, даже мощные одиночные дрейфующие приборы СГПД типа Mk3 и Mk4 против современных торпед типа УГСТ или МТТ и ГАК типа МГК-400ЭМ уже неэффективны. То есть торпеды с новыми ССН явно опережают СГПД, а эффективность таких СГПД, как C-303/S (Италия), Mk2, Mk3 и Mk4 (США), «Вист-Э» и «Удар» (РФ), против современных торпед стала заведомо недостаточна и не может обеспечить надежную защиту ПЛ.
Следует особо отметить, что именно возможность принципиального повышения помехозащищенности залпа за счет комплексного совместного использования ССН торпеды и данных мощного ГАК ПЛ является ключевым аргументом в пользу телеуправления. В итоге благодаря телеуправлению и новым ССН торпед появляется возможность значительно снизить и эффективность применения имитаторов (decoy). Особенно проблемным вопросом для ПТЗ является защита от авиаторпед и боевых частей противолодочных ракет, поскольку они приводняются в непосредственной близости от защищаемой ПЛ.
В то же время одни антиторпеды не обеспечивают надежного решения задачи (например, с учетом большого – до 8 единиц – боекомплекта торпед на самолетах ПЛО). Нужна именно комплексная система, комплексное применение СГПД и антиторпед в единой модели ПТЗ. Становится очевидно, что нужны новые СГПД, причем совместные требования высокой мощности широкополосной помехи и высокой чувствительности и адаптивности к помехо-сигнальной обстановке являются ключевыми для создания СГПД, способных противодействовать современным ССН торпед.
Мы же и по телеуправлению, и по СГПД проигрывали, и очень сильно. Причем не технически, поскольку у нас были разработаны очень достойные изделия по этой тематике (например, самоходный имитатор МГ-44 или самоходный прибор отведения торпед МГ-104). Проблемы были организационные: СГПД у нас «потерялись» между «минерами», «акустиками», «механиками», «вычислителями», формально относясь к средствам РЭБ. В результате основными СГПД подводных лодок ВМФ СССР были дрейфующие приборы ГИП-1 и МГ-34, эффективность которых уже в начале 1980-х годов оценивалась как крайне низкая. У нас так и не появилось ничего подобного американскому бортовому комплексу СГПД GNATS, а его самодельные аналоги типа комплексного бортового прибора «Проба», применявшегося на черноморской подлодке С-37, лишь подчеркивали весь наш провал по этому направлению.
Тем не менее СГПД нового поколения пока не создано ни в одной стране, то есть значительное военно-техническое преимущество Запада в этой области фактически нивелировано развитием ССН торпед и ГАК их носителей. И здесь крайне важно закладывать в перспективные СГПД для российского ВМФ именно новые, современные требования, а не заимствовать на Западе давно устаревшие идеи и концепции, к чему, увы, склонны некоторые наши специалисты. http://nvo.ng.ru/armament/2019-03-29/6_1039_torpeda.html
