"Справка"
Очередные воспоминания я решил предварить небольшой "справкой":
Я родился 19 июня 1933 года в городе Красногорске Московской области и оповестил весь мир об этом громким, сильным баском. Принимавший роды врач сказал, что, очевидно, мальчик будет капитаном судна. Пророчество оказалось правильным, я действительно стал капитаном (командиром) атомной подводной лодки, а потом контр-адмиралом командиром дивизии атомных подводных лодок. После революции 1917 года прошло всего лишь 16 лет, то есть я чуть-чуть не застал царя, дворянство, купечество.Было лето 1933 года, в Германии к власти пришел Гитлер, в СССР шли аресты "врагов народа", а Сталин стал диктатором страны. Жили мы в Рабочем городке, так он назывался, от Москвы это совсем недалеко, по Рижской железной дороге остановка Трикотажное. Рядом со станцией стояла церковь, которую уже успели к этому времени превратить в клуб. Ниже станции находилась чулочная фабрика из красного кирпича, построенная ещё до революции. Далее дорога шла в гору, где на возвышенности и находился Рабочий городок. Возвышенность на которой стояли дома, далее круто переходила в склон, где росли деревья и кустарник. Недалеко от склона были расположены сараи, где жители городка хранили дрова и содержали домашнюю птицу и даже свиней. Склон также резко внизу переходил в равнину, ведущую к речьке. К западу от городка находилась старинная усадьба, где после 1917 года сделали дом отдыха имени Шмидта О.Ю. К востоку от городка находилось место, где регулярно запускали планеры и называлось оно Планерное. Сейчас туда подошло метро, остановка Планерное, а это место стало частью Москвы. Рабочий городок в основном состоял из двухэтажных домов, которые были построены из дерева, внутри и снаружи облицованные штукатуркой, с печным отоплением и с туалетами "прямого падения". Холодная вода подавалась только на кухню. Все квартиры были коммунальными. Наша квартира состояла из трех комнат, общих кухни и туалета. В одной комнате жила наша семья: Мама, Бабушка и я, во второй – пожилая женщина и её взрослая дочь, в третьей – семья Рязанцевых: отец, мать, бабушка и их дочь Рая, которая была старше меня года на два. В нашей комнате было всего лишь одно окно, которое выходило на север, солнечный луч попадал к нам только летом к вечеру, когда солнце уже начинало заходить. В комнате стояло две кровати, стол, комод и шкаф, над комодом висела черная тарелка - рупор местного радиовещания. На комоде стояла коробка с "сокровищами" Бабушки, которые она иногда показывала мне, сопровождая тем или иным объяснением – рассказом. В коробке были следующие вещи: несколько дореволюционных монет с двуглавым орлом, открытки из США, которые привез её второй муж – профессиональный революционер. На открытках было много красивых машин и людей украшенных гирляндами цветов, красивые дома. Наверное, это были какие-то праздники или карнавалы, и я даже тогда думал как это могло случиться, что её муж уехал от такой красоты. Когда Бабушка уходила в магазин, то она мне говорила, чтобы я эту коробку не трогал, так как через репродуктор она всё узнает. Я подбирался к коробке, но голос диктора меня отпугивал, я даже просил его разрешить мне залезть в коробку, но он не отвечал. Все в доме знали, что мы в какой-то степени иностранцы – латыши. Латвия в то время была буржуазной республикой. Бабушка говорила по-русски с явным латышским акцентом. До 1915 года Бабушка, Дедушка и Мама жили в Латвии, в том числе и в городе Рига. На 1 мая 1937 года мимо нашего дома на небольшой высоте летели воздушные шары с портретами наших вождей со стороны Тушино. Две старухи смотрели на них и говорили одна другой: "Смотри, смотри антихристы летят!" Дома я рассказал Бабушке, что видел на улице летающих антихристов, она поинтересовалась как они выглядели, после моего описания она пришла в ужас и сказала, чтобы я больше никому об этом не рассказывал. Наши соседи Рязанцевы к праздникам готовили самогон, добавляли в него махорки для крепости и забористости. От этого напитка они иногда напивались до буйства, в эти дни Бабушка и Мама запирались и из комнаты не выходили. Я помню как Рязанцевы долго и громко ломились в дверь, стучали и приглашали к себе выпить. Часто Семён Рязанцев приходил с работы пьяный, домой не шёл, а ложился на лужайке перед домом и начинал представление с руганью и матом. Выходила его жена Маруся с подушкой, клала её ему под голову и он засыпал. Для детей это было необычайное развлечение. Правда, отдельные слова мы запоминали и бездумно их повторяли, за что мне дома однажды чуть здорово не попало от Мамы, но разобравшись она поняла, что смысла этих слов я не понимаю. Посреди посёлка была расположена пожарная часть и каланча, недалеко от них стоял деревянный одноэтажный магазин. Рядом с магазином летом продавали мороженое. У продавца были две круглые вафельницы: одна поменьше, другая побольше. Сначала он клал в вафельницу вафлю, на которой стояло имя мальчика или девочки, потом он ложкой заполнял мороженицу белой сливочной массой, далее клал вторую вафлю и выдавливал – получался круглый брикет, который нужно было облизывать по периметру. Сам процесс был очень завлекательный, а мороженое необычайно вкусным. Весь день я находился на улице, поэтому, наверное, почти не болел. С детства о всех временах года у меня остались яркие воспоминания. Весна: снег быстро таял, повсюду текли ручьи, где мы строили запруды, устанавливали водяные мельницы (палочка с лопастями), пускали кораблики. В апреле пили берёзовый сок через соломинки прямо из лунок, которые нам делали взрослые. Уже тогда я знал, что потом эти лунки нужно замазывать смолой. Май месяц мне запомнился тем, что по вечерам летало много майских жуков, которых мы ловили сачками, шапками и чем только можно. Потом жуков сажали в коробочки с берёзовыми листьями, менялись ими, наигравшись, отпускали на волю. Летом Бабушка брала меня и других ребят из нашего дома и мы шли за речку в лес или на одну из полян перед рекой, где она нам рассказывала сказки или читала детские книжки. Часто купались в речке. Осенью я с ребятами любил ходить на свалку, которая находилась в овраге недалеко от дома, где мы находили осколки битых тарелок и кружек. Особенно ценились осколки с каким-либо рисунком или цветами. Наши родители, конечно, такие археологические раскопки не одобряли.
