Торпедный катер в разрезе
В 1955-ом или в 1956-ом году, когда у власти в стране был Маленков и Булганин. Булганин приехал на Северный флот, и командование флота решило показать ему, что может флот. В ряду развлечений для высокого начальства, была предусмотрена совместная атака двумя дивизионами торпедных катеров крейсера, на котором находился Булганин, и его охранения…
Всё было выполнено по науке, один дивизион атаковал ордер с правого борта, другой с левого борта, катера дымзавесщики по всем правилам химической и метеорологической науки поставили дымовые завесы, атакующие катера, по сигналу, начали атаку с разных направлений и в самый завершающий момент этого действа, произошло ЧП.
Дело в том, что сближение с целью на носовых курсовых углах происходит чуть быстрее, чем на углах близких к траверзу. Катер, атаковавший с носовых курсовых углов, прорезал дымовую завесу, произвёл залп и пошёл на отрыв от «противника», катер, атаковавший с траверза, в этот момент входил в дымовую завесу. Там они на скорости в 45 узлов нашли друг друга. Выходящий из атаки, своим форштевнем ударил идущий в атаку впереди торпедного аппарата, отстрогал торпедный аппарат с торпедистом и надводный борт от каютного отсека до топливного. Попутно была выведена из строя вся система электроснабжения, и катер остался без связи, навигации и освещения. Выходящий из атаки катер видимых повреждений не получил, но как оказалось, через несколько минут, у него лопнули связи между бортами и днищем, и во всех отсеках началась фильтрация забортной воды. К нему тут же подошёл эсминец и с него, попробовали завести подкильные концы, и не дать катеру утонуть. Концы не выдержали веса катера, лопнули, но людей успели снять с катера.
Погода была достаточно спокойная, и командир катера, потерявшего аппарат и торпедиста, понял, что как только он потеряет ход, катер мгновенно уйдёт на дно. Машины работали прекрасно, и винты выдавливали корпус из воды. Не допуская резких поворотов, он повёл катер в базу. В этой истории только тут есть доля юмора.
Сигнальщики на кораблях и СНП приучены докладывать кратко и ясно. Сигнальщик с сигнально наблюдательного поста на входе в губу Долгая Западная позвонил ОД и доложил:
«торпедный катер в разрезе, опознавательных и позывных не даёт».
На вопрос ОД что значит «в разрезе», сигнальщик ответил, что он видит мотористов в машинных отделениях.
Командир катера аккуратно выбросил катер на мелкое место, и началось разбирательство и ожидание раздачи слонов.
Когда Булганину доложили об этом происшествии, он принял мудрое решение «командиров не наказывать, что бы не боялись лезть в дымовую завесу»
"В программе был предмет, который назывался «Теория торпедной стрельбы». Читал эту теорию капитан 3-го ранга Смараков. Он же был автором учебника по этому предмету.
В одном из классов лекция по ТТС была сразу после практического занятия по английскому языку. На этом занятии отрабатывались различные формы докладов, в том числе и преподавателю о состоянии класса и его готовности к занятиям.
Дежурный по классу решил проявить оригинальность и встретил Смаракова докладом на английском языке. В ответ получил «седдаум плиз», после чего Смараков подошел к доске и начал на ней чертить, делая по ходу построения разъяснения на английском языке. Так продолжалось весь первый час. Второй час лекции он начал на немецком языке, минут через 30 перешёл на язык вовсе нам не знакомый, а закончил лекцию словами: «Всё что вы не поняли, прочтёте в учебнике по торпедной стрельбе Смаракова»."
Дима Чеботенко заступил в 19 00 в дежурство по бригаде, о чём, как положено, доложил начальнику штаба бригады. Минут через десять, начальник штаба ушёл домой. Дима его проводил и тут же поставил свои галоши около двери кабинета начальника штаба. В те времена почти все офицеры надевали на ботинки галоши. Удобно, ботинки не пачкаются и не промокают.
Начальник штаба бригады, имел привычку работать у себя в кабинете до 21-22 часов, и если по ходу его роботы возникала необходимость в помощи кого-либо из флагманских специалистов, а специалиста не было на месте, приходил в состояние сильного раздражения. На следующий день «флажки» выслушивали длинные и нудные нотации на тему как надо служить и как не надо. По этой причине они взяли себе за правило уходить домой после начальника штаба. О том, что НШ ушёл домой, они узнавали по отсутствию около его кабинета галош. Так было и на этот раз. Играли в шахматы, нарды, ругали НШ и периодически выглядывали в коридор.
Дима раскрутил службу, заставил дежурных по дивизионам себя почитать и бояться и убедившись в налаженности службы, решил проведать «флажков».
Поднялся на третий этаж казармы и зашёл в гости к флагманским специалистам. Сначала послушал их байки, потом сам рассказал что-то веселое, а потом ненароком спросил «а чего вы по домам не идёте?». Кто-то из флагманских начал ему рассказывать какая бяка НШ, что сам сидит и им ни как нельзя из-за этого уйти.
Дима «но ведь НШ я проводил в 19-10».
Флагманский «ну да, галоши то стоят у кабинета».
Дима «это мои галоши».
Немая сцена как в «Ревизоре», а затем, включайте своё воображение.