ГИБЕЛЬ "К-159"
В силу флотской традиции офицеры боятся начальства больше, чем врага
Вадим Кулинченко
Об авторе: Вадим Тимофеевич Кулинченко - капитан 1 ранга в отставке, ветеран-подводник.
"ПРОЗРАЧНОСТЬ" событий, освещаемая прессой, затуманила все до молочной видимости. Как и в гибели АПЛ "Курск",
сегодня одна версия, завтра другая, ничего общего с реальностью не имеющая. Специалисты - адмирал Балтин и
контр-адмирал Сенатский - высказали свое авторитетное мнение, а потом их место заняли всякого рода
корреспонденты, ведущие свои расследования, доводящие мнения других своими словами. И наступил туман, в
котором просматривается только одно - найден стрелочник, командир отстойного дивизиона атомных подводных лодок
в Гремихе капитан 2 ранга Сергей Жемчужный, которого одни называют руководителем перехода "К-159"
(удивительная должность, если он оставался в базе, по другим данным был на буксире, а управление шло с КП СФ.
Чему верить? - В.К.), другие - командиром дивизии - удивительные знания расследователей военно-морской
специфики, тем более, подводной. И все претендуют на правдивость информации и истинность своих выводов. Но
никто не спросит ветеранов - подводников, не послушает их мнения. Вот я и решил выступить публично и высказать
свое мнение, опираясь на собственный опыт, стать на защиту капитана 2 ранга Сергея Жемчужного.
Поражает беспомощность и невнятность ответов высшего морского командования. Казалось бы, опытнейший подводник
адмирал Кравченко а теряется от простых вопросов корреспондентов. Почему? Да потому, что он лучше всех знает,
что капитан 2 ранга не виноват и здесь вина куда больших чинов. Но, как и с "Курском", назначив стрелочников и
негласно признав вину экипажа (зачем они приняли неисправную торпеду на борт - В.К.), тихо все спустили на
тормозах. Кто, даже в годовщину гибели АПЛ "Курск", пропустил хотя бы одну критическую статью по этому
вопросу?
Как передает агентство Интерфакс, помощник главного военного прокурора полковник юстиции Павел Демиденко
подчеркнул - уголовное дело по вопросу гибели "Курска" прекращено за отсутствием состава преступления. Лица,
которые были бы виновны в совершении каких-либо уголовных преступлений, следствием не установлены. Вердикт
один и пересмотру не подлежит. Виновата торпеда! (Значит, виноват личный состав, принявший ее на борт - В.К.)
Какие выводы! Против всяких дополнительных расследований обстоятельств гибели АПЛ "Курск" выступает и вдова
командира погибшей лодки Ирина Лячина, по мнению которой, "правительство и все, кто занимался расследованием
(А кто? - В.К.), сделали все, что могли, с большой затратой и человеческой энергии, и материальных средств".
И, что же, результат налицо - "К-159"!
Но "Курск" был боевым кораблем и больше ста перспективных подводников, а здесь ржавое железо и всего девять
человек, стоит ли поднимать шум? А лодку поднимем. Подумаешь, 237 метров глубины. Ну, затратим сумму (даже
боязно называть цифру - В.К.) с множеством нулей. Да потом, кто еще помнит - "Курск" лежал на глубине 107
метров, и то без иностранной помощи не справились, а здесь глубина в два с лишним раза больше - надо подумать,
стоит ли теперь уже ржавый кусок железа таких затрат? Моряков, конечно, жаль, но их уже не вернешь, тем более,
открыты люки и тела в течение года вряд ли сохранятся. Для моряка могила море, где вместо креста широта и
долгота места. А в Никольском соборе Санкт-Петербурга добавится еще одна поминальная доска о "К-159". Не лучше
ли такие большие деньги употребить с пользой для живых - наведения порядка, дабы не тонули корабли и не гибли
люди.
Вот и командующего Северным флотом отстранили от должности, Видимо, нам этого не говорят, Сергей Жемчужный
начал давать показания, где появилась правда и "запахло жареным" и для высоких чинов. Сразу же и главком ВМФ
Куроедов дал пресс-конференцию (11.9.03), а вспомните, что даже при гибели АПЛ "Курск" он не спешил устраивать
пресс-конференции. А почему? Первая заповедь опытного чиновника (а именно такими становятся военные в ранге ГК
и выше, тем более, на "Арбате" - В.К.) - избегать персональной ответственности! Поэтому и переводятся стрелки
с более мелкой сошки, как капитан 2 ранга Жемчужный, уже на более крупную рыбу, которой можно и откупиться.
А сама пресс-конференция, с металлом в голосе, больше рассчитана на дилетантов. Специалисты от нее в полном
шоке.
Оказывается на ЦКП (центральный командный пункт) не знали о переходе на утилизацию атомных подлодок. Сам,
когда-то дежуривший на ЦКП ВМФ, знаю, что подобные переходы ЦКП держит под контролем. Отсюда выводы:.
Что это? Просто некомпетентность или определенная политика? Но кто слушает людей, хотя бы того Жемчужного,
когда в руках власть и сила приказа? А сейчас капитана 2 ранга обвинят все равно, даже в том случае, если он
докажет свою правоту. Ему будет поставлено в вину - почему он не настоял на своем мнении?
Со мной был подобный случай ровно 40 лет назад, правда, меньшего масштаба, но по аналогии очень похожий на
происшествие с "К-159". Как я полагаю, за 40 лет менталитет высшего командования, да и раболепие офицерства
(русский офицер всегда боялся собственного начальства больше, чем самого жестокого врага - В.К.) мало
изменилось - сначала выполни самый нелепый приказ, а потом обжалуй.
... Зима 1963 г. Губа Оленья. База подводных лодок, где нет ни одного стационарного причала, а одни плавучие
пирсы (плавпирсы). У одного из них стоит подводная лодка "К-82" проекта 629, первые наши дизельные
баллистические ракетоносцы, на которой я проходил службу капитан-лейтенантом в должности командира БЧ-3 -
торпедиста. Лодка ждала аварийной (срочной) постановки в док. В док можно становиться при полном отсутствии
боезапаса, а у меня в 4-х торпедных аппаратах боевые торпеды, две из них кислородные, так называемые "КИТы"
(кислородные торпеды), в каждой, кроме боеголовки, еще 600 литров сжиженного кислорода.
Вдруг поступает команда: "Немедленно выгрузить торпеды и следовать в док!". Выгрузка торпед с подлодки 629
проекта дело сложное, происходит только через передние крышки торпедных аппаратов и тут нужна определенная
сноровка. Но мои торпедисты отработаны и дело идет споро. Когда осталась одна торпеда, она уже лежит в тележке
на плавпирсе, наступил полный отлив, и соединительное звено плавпирса с корнем причала установилось под углом
в 50 градусов. При таком положении, когда все скользит (мороз минус 20 градусов), да еще тележка не совсем
исправна, я не рискнул буксировать торпеду на склад и убедил командира лодки подождать прилива. Он согласился.
После его доклада оперативному дежурному базы, на причал примчался сам командир дивизии и начались громы и
молнии. Отвергнув все наши доводы, он приказал доставить торпеду на склад.
Пришлось выполнять. Все обледенело, крепежные бугеля не держат. И на полпути торпеда начала сползать с
тележки. Это минимум полметра от настила:. Я с матросами пытались поддержать ее, но вес более двух тонн, из
них около 500 кг сильнейшей морской взрывчатой смеси, нам оказался не под силу. И:. Торпеда падает на
металлический настил причала:. Гробовая тишина:. Мы с матросами не успели испугаться - не о том думали. А
кругом ни единой души. Все попрятались, кто куда смог. Минут через пять, когда стало понятно, что взрыва не
будет, начались разборы...
Через месяц была сдача на классность. Я без особых усилий, все-таки был лучшим торпедистом соединения, сдал на
первый класс. Когда акт утверждался комдивом, он понизил мне классность до второго, а на возражения
флагманского минера сказал: "Он уронил торпеду!".
Но, как я сказал выше, комдив был порядочным человеком и, вызвав меня, извинился, сказав: "Капитан-лейтенант,
извини, все понимаю, Но не дай Бог тебе в дальнейшей службе идти против своей совести!:".
Все эти воспоминания на меня нахлынули после вакханалии с гибелью АПЛ "К-159". Нам тогда повезло, мы остались
живы, а вот девять человек - за чью ошибку или "волю" пострадали? Вряд ли мы получим правдивый ответ на этот
вопрос.
