Доброе время...
Статья. архивах форума она не упоминалась.
Действия следственной группы перед подъемом.
Интервью с Виктором Шеиным.
Там еще фотографии...
Начальник Следственного управления ГВП генерал-майор юстиции Виктор Шеин и старший следователь по особо важным делам подполковник юстиции Артур Егиев, расследующие дело "Курска", рассказали "Итогам" о том, какие тайны могут всплыть со дна Баренцева моря вместе с погибшей субмариной.
- Если первый отсек "Курска" будет отделен от корпуса и оставлен на грунте, даст ли следствию подъем лодки хоть какую-нибудь новую информацию? Иными словами, стоит ли поднимать "Курск" без носовой части?
Начальник следственного управления ГВП генерал-майор юстиции Виктор Шеин считает, что "Курск" рано или поздно должен быть поднят весь. До последнего винтика... (Фото: АНДРЕЙ ЗАМАХИН)
Виктор Шеин: Наша позиция неизменна: чем больше у нас возможностей для получения доказательств, тем лучше. Конечно же, мы заинтересованы в том, чтобы "Курск" был поднят в том виде, в котором он находился в момент катастрофы. Все эти резки - отсек или половина первого отсека, - конечно, для следствия нежелательны. Но что мы можем поделать? Ведь по-другому технически невозможно осуществить подъем - это связано с безопасностью. Представьте, если при подъеме сдетонирует неразорвавшийся боеприпас... Тем не менее мы принимаем все меры к тому, чтобы как можно меньше объектов осталось на дне. Я не думаю, что кто-то хочет оставить первый отсек на дне умышленно, чтобы скрыть следы. Я никаких сведений об этом не имею.
- Обследование оставшихся восьми отсеков даст вам понимание динамики катастрофы, последовательности ее развития, каких-то временных характеристик?
В. Ш.: Я надеюсь, что даст. Вы понимаете, пока все это сам не посмотришь, не пощупаешь... Думаем, что ниточку мы найдем. Вообще следы должны быть. Ни одно событие не происходит без следов. Но действительно ли они там сохранились с учетом того, что прошел уже год? Остается только надеяться, что максимум информации, полезной для понимания причин обстоятельств катастрофы, сохранилось.
- Вы будете настаивать на том, чтобы первый отсек лодки рано или поздно был поднят?
В. Ш.: Мы всегда ставили так вопрос: нам нужна вся лодка и все объекты, которые оказались на дне. Пусть они не в самой лодке, рядом с ней.
- Есть мнение, что при резке первого отсека будет утрачена часть вещдоков, то есть будет уничтожен эпицентр взрыва на АПЛ, та самая пробоина.
В. Ш.: Мне это непонятно... Имеющиеся у меня материалы говорят о том, что там никакая не пробоина, а, мягко говоря, фактический отрыв носовой части.
Артур Егиев: Слово "пробоина" подразумевает под собой какое-то небольшое изменение конструкции. Но на "Курске" полное разрушение первого отсека. Разрушение колоссальное. А резка будет вестись по стыку между первым и вторым отсеком. По межотсечной переборке. Поэтому те предметы, которые потом, в будущем, будут подлежать исследованиям, не подвергнутся какому-то уничтожению или повреждению.
- Касаясь первого отсека, если оценивать имеющиеся данные о его состоянии, каковы перспективы его подъема?
В. Ш.: Технического проекта подъема первого отсека еще нет. Я думаю, что когда придет время, будут выделены какие-то финансовые средства на подъем, тогда мы поговорим об этом. Не хотелось бы гадать. Даже те люди, которые непосредственно могли бы разработать проект или сказать, как это делается, пока к этому не приступали. Пока, по моим сведениям, вопрос о подъеме носовой части не стоит.
Комплекты ИДА и чей-то китель (Фото: АНДРЕЙ ЗАМАХИН)
- Как прокуратура готовится к тому моменту, когда основная часть лодки будет поднята. Как будет организовано обследование "места происшествия"?
В. Ш.: Все усилия сосредоточены сейчас именно в этом направлении. Наш представитель находится сейчас в Санкт-Петербурге, согласовывает все вопросы, связанные с организацией подъема и последующим осмотром. Как только лодка будет поднята, к делу приступят наши работники.
- Ваши сотрудники первыми войдут в отсеки?
В. Ш.: Да, но они войдут не одни, а вместе со специалистами. Я полагаю, что сначала будут произведены какие-то обследования с точки зрения радиационной безопасности. Если будет установлено, что людям ничего не угрожает, то, естественно, следователь должен туда войти первым. Создано 15 подгрупп. Это значит, что в каждой подгруппе два следователя и специалист, возможно, два-три специалиста, плюс двое понятых.
- Как распределены силы?
В. Ш.: На каждый отсек выделяется подгруппа. Руководитель следственной группы один, но в группу включены следователи военной прокуратуры Северного флота и Ленинградского военного округа - те специалисты, которые ближе всего находятся к месту событий. Каждому определен объем работы, составлены методички, как осматривать, что делать.
- Какова будет методика осмотра лодки?
В. Ш.: Чем быстрее мы проведем осмотр, тем лучше. Мы полагаем, что там должны сохраниться тела погибших моряков. Чем быстрее мы их извлечем, тем больше возможности для их исследования и идентификации. И, конечно, нам нужны показания тех приборов, которые могут ответить на вопрос о том, что произошло.
А. Е.: В следственную группу будут входить около 36 человек. Предлагалось несколько методик осмотра подводной лодки. Исключительно исходя из безопасности следователей, осмотр будут производить уже в полностью осушенном доке, когда лодка будет стоять на стапеле и будет возможность войти в нее через штатные люки, а не через технологические вырезы.
Вещдоки, поднятые с "Курска". Баллоны для индивидуальных дыхательных аппаратов (ИДА) (Фото: АНДРЕЙ ЗАМАХИН)
В. Ш.: Осмотр "Курска" будет доскональным. Будем фиксировать, где какой прибор, в каком состоянии и с какими показаниями находится, где и как расположены тела погибших, их вещи, документы. Мы готовимся работать на "Курске" уже более трех месяцев, расписывая шаг за шагом, как каждый следователь должен действовать. Такие следственные действия у нас происходят впервые. Я думаю, что, пожалуй, и в стране впервые. Мы, наверное, сами в ходе осмотра встретимся с рядом таких моментов, которые, возможно, потом войдут в учебники по криминалистике.
- Какие экспертизы запланированы на тот момент, когда лодка будет поднята?
В. Ш.: Прежде всего часть экспертиз будет проводиться по исследованию тел - судебно- медицинские аспекты, основные причины и время смерти. Для нас это самое важное. По тем объектам, которые изымались, в частности по запискам, проводились криминалистические и подчерковедческие экспертизы. Мы устанавливали авторство записок.
А. Е.: Будут проведены две экспертизы - пожаротехническая и взрывотехническая - для исследования следов взрыва, пожара. В настоящее время идет судебно-тактическая экспертиза для установления обстоятельств, связанных с участием экипажа погибшей лодки в учениях. Мы изучаем, насколько соответствовали действия должностных лиц флота требованиям руководящих документов. Сейчас в рамках этого дела проводится порядка десяти сложных экспертиз, к каждой из которых привлечено от 5 до 15 специалистов самых различных ведомств.
- Если в ходе тактико-технической экспертизы выяснится, что были выявлены какие- то нарушения, которые косвенно или прямо привели к катастрофе, будет возбуждено новое дело?
В. Ш.: Нет, возбуждение другого дела не требуется. Оно уже возбуждено, и в рамках этого дела должны приниматься законные решения. Если возникает вопрос о привлечении кого- то к ответственности, то будет вынесено постановление. Дело очень щепетильное с точки зрения и его последствий, и того внимания, которое оно к себе привлекает. Я же понимаю, что за каждым нашим шагом следят миллионы неравнодушных глаз.
- Будет установлена наиболее вероятная причина катастрофы?
А. Е.: У нас есть надежда, что мы установим истинную причину, а не вероятную. Тем более что сам объект собираются поднять и предоставить для обследования.
- А какие вещдоки сейчас находятся в руках следствия?
В. Ш.: Их много. Это и части лодки, и объекты, поднятые с борта. А если вы подводите вопрос к запискам, да, есть записки. Естественно, одежда тех моряков, тела которых подняты. Что у нас еще?
А. Е.: Есть еще те вещдоки, которые изымались на Северном флоте. Документы, в которых имеются данные о подготовке к учениям, подготовке самой лодки, боевой подготовке самого экипажа. Все эти документы у нас изъяты и находятся в процессе анализа.
- Возвращаясь к теме записок. Ходят слухи, что записок было поднято гораздо больше, чем объявлялось. Семь или девять...
В. Ш.: Нет, записка по большому счету одна. Остальное - это ряд записей личного и служебного характера на планшетах, в блокнотах, записных книжках, авторство которых до конца не установлено. Более того, пока не установлено, имеют ли они отношение к развитию аварийной ситуации на "Курске". Документы приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. Они изучаются.
А. Е.: Пока мы можем говорить лишь об одной записке, авторство которой точно установлено. Это обгоревшая записка капитан-лейтенанта Колесникова - служебная информация и личная приписка к ней.
- А кроме записок, что еще есть в распоряжении следствия?
В. Ш.: С лодки поднято многое, большая часть - это специальные документы, журналы из 4-го отсека, а из 9-го отсека подняты личные записи экипажа. Но в них не содержится никаких сведений о причинах катастрофы. Частично эти предметы, документы просто могут указать на какие-то обстоятельства, которые имели место в 9-м отсеке.
- В процессе подъема были ли утрачены какие-либо вещдоки или информация?
А. Е.: Каждую страничку, поднятую с "Курска", мы старались сохранить в первозданном виде. Записку Колесникова долго сушили по особой методике, чтобы ни одна буква не исчезла. А один блокнот пришлось вообще выдерживать в воде и параллельно его изучать - мы боялись, что в процессе сушки намертво склеятся листы. Но сейчас можно с уверенностью сказать - все, собранное на "Курске", удалось сохранить.
- Завершены экспертизы по телам, поднятым из 9-го отсека? Причина смерти установлена?
В. Ш.: Причина смерти всех находившихся в 9-м отсеке - отравление угарным газом. Причем процесс, судя по всему, был скоротечным.
- Сколько времени личный состав из 9-го отсека подавал признаки жизни?
В. Ш.: В настоящее время производится экспертиза установления точного времени наступления смерти - судебные медики пока не смогли установить точное время гибели экипажа.
А. Е.: Сейчас идет комплексная экспертиза, к которой привлечено 15 профессоров, сотрудников различных учреждений, научно-исследовательских институтов.
В. Ш.: Судя по всему, все погибли от быстрого отравления угарным газом. Возможно, произошел взрыв или пожар, наступило моментальное отравление, и люди погибли. Когда он начался? Мы ищем ответ на этот вопрос.
- Вопрос о версиях. Их набор не претерпел изменений? Есть приоритеты?
В. Ш.: Выделено три приоритета. Ранее было значительно больше версий. Эти три так и остались. Они до конца не проверены, и мы не можем ответить на вопрос, что же явилось причиной катастрофы. Либо это столкновение с надводным объектом, либо столкновение с миной времен войны, либо нештатная ситуация на борту.
- Вы можете прокомментировать последние сообщения в западной прессе о том, что на борту взорвалась якобы жидкотопливная торпеда? Существует ли ясность о характере боезапаса, находившегося в первом отсеке "Курска"?
В. Ш.: Да. Такая ясность существует. Мы знаем, что там находилось, но от комментария пока хотели бы воздержаться.
- Динамика развития катастрофической ситуации в целом ясна следствию?
В. Ш.: В принципе мы можем уже построить определенную схему, модель катастрофы, но заявлять, что она однозначна, у нас пока нет оснований.
- Дело по "Курску" пока не переквалифицировано? Ведь оно было возбуждено сразу после катастрофы по статье "Нарушение правил кораблевождения"?
В. Ш.: На тот момент имелись данные, что произошло столкновение, и, естественно, предполагалось, что нарушение допустил капитан неустановленного судна. Сейчас оснований для переквалификации у нас нет.
- После подъема лодки может ли дело каким-то образом быть переквалифицировано?
В. Ш.: Это гадание на кофейной гуще...
А. Е.: Само дело, та статья, по которой оно возбуждено, осталось неизменным. Если вдруг по делу возникнет вопрос о привлечении кого-то в качестве обвиняемого, то его действия будут квалифицироваться в точном соответствии с УК.
- Вам руководство установило срок окончания следствия?
В. Ш.: По закону срок предварительного следствия - два месяца, а дальше, как говорится, как можно быстрее. В УПК написано: "Быстрое раскрытие преступления". Нам никто не говорит, нигде не написано, что это дело на 6 месяцев или на 9 месяцев. И мы заинтересованы, и родственники, чтобы как можно быстрее был дан ответ: что же произошло, есть ли к этому причастные лица, допущены ли такие нарушения, которые повлияли на эту катастрофу, или это несчастный случай? В зависимости от того, что мы получим на борту "Курска", можно будет говорить о каких-то предположительных сроках окончания следствия.
- Вы подчеркиваете, что работаете в тесном контакте с командованием ВМФ. А вдруг вам придется предъявить обвинение тем должностным лицам, с которыми вы сотрудничали? Как насчет этики?
В. Ш.: Я не думаю, что это такая сложная проблема. Есть пословица: "Правду говорить легко и приятно". Вот только выслушивать ее приятно не всем. Я лично очень надеюсь, что мы узнаем истинную причину трагической гибели "Курска". Пусть даже эта правда для кого-то будет крайне неприятной. Но в таком вопросе двух правд быть не может...
