Летом в 1983-м году старшим на 1-й этап БС с нами шел НШ бригады. В день выхода (швартовые команды уже на надстройках стоят) смотрим – идет по пирсу НШ, а за ним один из штабных мичманов тащит 5-тилитровую банку с чем-то прозрачным. Сперва, грешным делом, подумал, что НШ персональный запас шила с собой берет. Потом пригляделся, а в банке живая рыбка золотая (декоративная) плавает.
НШ взошел на носовую надстройку и говорит, мол, вот тебе, минер, в 1-й отсек «живой уголок», для «психологической разгрузки личного состава». Назначь ответственного, чтоб за рыбкой ухаживал. А вот, говорит, запас рыбьего корма на полную автономность. И пакетик полиэтиленовый протягивает.
А кого назначать-то? Торпедисты – народ все «грубый и неинтеллихентный». Потому жребий содержать рыбку пал на химика, т.к. он все же санитар, должон в биологии разбираться. Да и вообще, воин он был положительный, скромный синеглазый бульбаш из Беловежской пущи. Опять же, и вахту несет в 1-м (пл 613-го проекта).
Вышли в море. Через пару недель НШ вспомнил про рыбку и приказал предъявить животину на осмотр. Вызвали химика. Тот прибыл с виноватым видом и пустой банкой.
- И где же рыбка? – поинтересовался НШ.
- Дык, тащ, издохла, проклятая. – прогнусавил химон.
- Отчего же это она издохла? Кормить забывал?
- Никак нет, тащ. Корму не жалел.
- Так в чем же дело?
- Дык, задохнулась.
- Кааак задохнулась?
- Дык, абнакновенно, тащ. Гляжу, она к поверхности морду поднимает и пасть разевает. Ну, думаю, кислороду ей в воде не хватает, дышать, стало быть, трудно. Так я ей туда в воду малость регенерации и покрошил. Пущай, думаю, кислородом подышит. Да, видно, поздно спохватился. Так и задохнулась рыбка, тащ. Всплыла кверху брюхом.
Дальше была немая сцена. Химона с позором изгнали в 1-й. Потом офицеры перешли из 2-го в 4-й отсек (подальше от греха и НШ) и долго-долго ржали.
На очередном ночном всплытии для заряда АБ банку выкинули за борт.
