Добрый день!
>Кстати, скажите, в бытность Вашу действующим флотским офицером, попадали ли Ваши сослуживцы в ломендатуру? По каким причинам ?
Не совсем ясен смысл вопроса. Конечно же, сидели. Пьянки – гулянки, чего по молодости не бывает.
Один только человек сидел на губе по принципиальным соображениям. Был у меня училищный приятель – Юра Б. Хоть он и учился на тупого румына, а я – на обычного, мы с ним сошлись на общей любви к «квартету «Битлз» (цитата с пластинки фирмы «Мелодия») и, по выражению Швейка, подстрекательским разговорчикам. Кстати, он приехал из Джезказгана и очень много рассказывал про тамошнюю знаменитость – группу «Интеграл» под управлением Барри Алибасова, да-да, того самого, которого в будущем ждала блестящая на-на-йская карьера. Он даже показал мне вырезку из местной газеты, где Барри высмеивали за нежелание называться Борей, как положено по паспорту. По выпуску он (Юрка, конечно же, а не Барри) тоже был направлен на ДКБФ, но я как - то потерял его из виду. По слухам, он попал в Ригу, в учебный центр Мартинсона, занимающийся подготовкой иностранных моряков к работе на наших проданных пароходах. Несколько лет спустя, заступив начальником караула на гарнизонной гауптвахте, в одной из камер я неожиданно обнаружил своего пропавшего приятеля. Оказывается, его назначили на перегоночный экипаж тральщика, отправляемого на Кубу, а это шло абсолютно вразрез с его личными планами. Попытки увильнуть от почетной обязанности и кучи денег по собственному желанию, наткнулись на недоуменное непонимание начальства. Тогда Юрка, не мудрствуя лукаво, слинял на трое суток «из расположения», после чего его и отправили на отсидку, а его место на пароходе занял другой мой сокурсник. Через пару лет, приехав в Ригу на соревнование торпедных расчетов, первое, что я увидел на тамошней БМТВ – Юркин портрет в полной парадной форме на доске «Лучшие офицеры части». На вопрос как его найти, мне ответили, что стенд несколько устарел, Б. уже поступил в Академию. Когда пришла и моя очередь трепетно ступить под сень мрачноватого здания на Ушаковской набережной в качестве слушателя, первое, что я увидел в коридоре факультета – Юркину рожу анфас на стенде «Наши отличники – наша гордость». Стенд тоже устарел – он уже учился в адьюнктуре.
Так что не зря мой горячо любимый папочка третий тост всегда провозглашал: «За тех, кто в море, на вахте и на гауптвахте» неизменно добавляя «Ибо и на гауптвахте встречаются порядочные люди». Правда, имел он при этом в виду СВОЮ бурную молодость.
