11 января 1962 года. В Екатерининской гавани Полярного взорвалась подлодка «Б-37». Об этой трагедии, унесшей жизни 78 моряков, «Мурманский вестник» подробно рассказывал три года назад. Но тот взрыв больно ударил и по судьбе Ирины Хабаровой, которая оказалась единственной пострадавшей среди гражданского населения гарнизона. Ей было тогда девять лет...
Морская соленая кровь
То было первое школьное утро после новогодних каникул. Но девочка могла поспать подольше: третий класс учился во вторую смену. И вдруг - мощный взрыв… Мама закричала: «Война!» Подбежала к кровати дочери, хотела взять ее на руки, чтобы увести в бомбоубежище. Вся постель на глазах пропитывалась кровью…
Ира стала первой пострадавшей, доставленной в полярнинский военно-морской госпиталь после взрыва. И потому все силы врачей были брошены на ее операцию. Позже они едва успевали осматривать раненых, оперировали их и в перевязочном кабинете, и в процедурном…
Осколок, проломивший крышу «финского» домика Хабаровых, вполне мог расплющить девочку, но часть удара приняла на себя панцирная сетка кровати. И все же травма была очень тяжелой: открытый перелом тазобедренного сустава, фактически весь таз был разворочен. Врачи ничего не могли гарантировать. Но на одиннадцатый день Ирина очнулась и попросила жареной картошки…
Это был праздник и для врачей тоже! Она до сих пор с благодарностью вспоминает имена своих хирургов - Николая Викторовича Ришарда и Василия Васильевича Реброва.
Каждый день к девочке приходили моряки из подплава, приносили в огромных количествах фрукты и шоколад. И обязательно в палате кроме врача находился матрос-донор.
- Сколько крови вливали - почти каждый день! Так что во мне, наверное, вся кровь - морская, соленая, - сказывала мне как-то с улыбкой Ирина Николаевна.
Ни слова о подлодке…
Многие судьбы оборвал и многие надломил тот взрыв. И уж наверняка ее жизнь сложилась бы совсем иначе, если б не пожизненная 2-я группа инвалидности.
- Очень люблю медицину и до сих пор жалею, что не смогла выучиться, - сетует она.
Да и как было воплотить в жизнь мечту? Первые два года после операции Ирина провела в госпиталях и московских клиниках. Говорить о том, что получила травму из-за взрыва подлодки, запрещалось. Ограничивалась правдоподобной ложью: попала под машину. Одна операция сменялась другой, пока очередной московский врач не сказал: «Больше ничего не поможет, хромоту не исправить».
Смирилась. Снова пошла в свою школу, преодолевая пробелы в знаниях, собственные комплексы и жестокость сверстников. Доучившись до 7-го класса, Ирина ушла в вечернюю школу. В 16 лет устроилась санитаркой в зубной кабинет в том самом госпитале, где пережила столько боли.
- Я до того быстро всему научилась, что запросто заменяла медсестру! И иногда ассистировала на операциях врачу, начальнику отделения: подавала инструменты, стерилизовала их, готовила стол. Сколько раз на вскрытии в морге была и на операциях присутствовала.
Начальство госпиталя заметило рвение девушки. Ей дали рекомендацию для поступления в Кировский медицинский техникум. До заветной цели было рукой подать. Подвел страх: увидев конкурс в десять человек на место и получив за первый экзамен тройку, она испугалась, что не пройдет, и вернулась домой. Потом очень жалела. По ходатайству начальника госпиталя был шанс пройти даже с тройками…
Шестилетний опыт работы в военной больнице не пропал даром. К врачам Ирина Николаевна ходит редко, уколы сама себе делает, в лекарствах тоже толк знает. И обшивает себя не хуже, чем лечит: по окончании двухгодичных курсов швей дамского платья при полярнинском Доме офицеров почти десять лет работала в военном ателье. Потом еще с десяток - во вневедомственной охране при ОВД Полярного, пока не попала под сокращение.
- После сокращения решила посидеть дома. А в 96-м году прошла конференция в Полярнинском обществе инвалидов, где я состояла с 89-го, со дня его образования, и меня избрали председателем.
Милосердное общество
Шесть лет возглавляла Ирина Николаевна местное общество инвалидов. Старалась к каждому подобрать «ключик», помочь - кому деньгами, кому добрым словом.
Ей тоже помогали. Пока Кольской флотилией командовал Игорь Касатонов, он часто интересовался: как живется Ирине Николаевне, не надо ли чего. В те времена и квартиру отремонтировали, и телефон поставили. Игорь Владимирович, даже когда перевелся сначала в Севастополь - командовать Черноморским флотом, затем в Москву, звонил бывшим сослуживцам, просил оказывать ей помощь. Перестал звонить - и все забыли…
Не раз обращалась она «к шефам» с просьбой дать путевку в санаторий или помочь материально. Безуспешно. Лишь в 2000 году после личного обращения к тогдашнему командующему Кольской флотилией Николаю Осокину получила недорогую путевку в военный санаторий «Аврора». Но и тут, как оказалось, рано радовалась. По возвращении началось разбирательство: не обобрала ли Министерство обороны?
Дело в том, что «Аврора» регулярно предоставляет списки отдохнувших военнослужащих для отчета в прокуратуру Северного флота. А там, «откопав» гражданское лицо, автоматически признали путевку незаконной и дали указание прокуратуре Полярного принять меры.
Стали выяснять. По-человечески понятно, что воинская часть, возмещающая женщине-инвалиду пожизненный материальный вред в размере 83 рублей в месяц (такой была сумма в 2000 году), не может этим облегчить ей жизнь. Даже продуктовые наборы к некоторым праздникам от подплава и открытки - хоть и приятные, но все же мелочи, по сравнению с профессиональной медицинской помощью, в которой она нуждается.
Благо разум не пошел вразрез с эмоциями, и военный прокурор Полярного нашел законное обоснование на получение путевки, сославшись на Конституцию РФ и закон РФ «О социальной защите инвалидов», о чем и сообщил в прокуратуру Северного флота. Там, видимо, с доводами согласились.
Нельзя опускать руки
В 2002 году Ирина Николаевна Кирсанова (такая у нее фамилия по мужу) по программе переселения северян получила квартиру в Нижнем Новгороде. Что ж, можно только порадоваться за человека: заслужила ведь право пожить в тепле и покое. Но оказалось - а мы время от времени переписываемся, - что и там северянке поначалу пришлось «бороться за живучесть».
На ее инвалидность не посмотрели, дали квартиру на десятом этаже. Даже спуститься на первый ей было крайне трудно, не говоря уже о том, чтобы подняться. В результате неделями не выходила на улицу, все делал муж, пока не пустили лифт…
Были проблемы и с пособием по возмещению вреда здоровью. «В Полярном после реформирования некоторые воинские части закрылись, меня «футболили», потом передали в Североморск, в главное финансовое управление. Но и там спустя некоторое время отказались заниматься моим пособием, считали, что это обязанность Министерства обороны, - как-то написала она. - Шесть месяцев не могла добиться выплат. Теперь все нормально, все заплатили. Меня «передали» главному военкомату г. Мурманска, получаю пособие ежемесячно…»
…В свое время, лет через тридцать после трагедии у пирса, она встретилась в Полярном с командиром той самой взорвавшейся подлодки «Б-37». И Анатолий Бегеба рассказал ей о допросах, суде чести и военном трибунале, через которые прошел, прежде чем была поставлена точка в этой истории: его вины в случившемся нет.
Да и непосредственную причину взрыва государственная комиссия установить не смогла. Если кто-то и допустил роковую ошибку, то он, скорее всего, заплатил в тот черный для флота день по высшей мере.
И Ирина Николаевна никого не винит в том, что именно ее жизнь за несколько январских мгновений свернула на совершенно иную колею. Она знает одно: как бы жестко ни обошлась с тобой судьба, нельзя опускать руки. Пока ты дышишь, можно бороться.
см. также: 79 фамилий на мраморе. Взрыв в Полярном, случившийся 44 года назад, унес этих людей - кроме одного
